Из Кисловодска в Кисловодск. 1918–1919 - Всеволод Евгеньевич Милоданович

Общим заключением было: никаких шансов на успех у Алексеева нет! Нам оставалось не думать о Москве и взять лучшее из остающегося: мы подали прошения о приеме нас в будущую Украинскую армию!

Разумеется, не все офицеры думали так, как мы: большинство, десятки тысяч, было совершенно разочаровано положением и заняло выжидательную позицию. Но так как им тоже нужно было как-нибудь жить, то они устроились как могли.

Известный артиллерийский генерал В[асилий] Фаддеевич] Кирей (о нем мои статьи в «Военной были», № 35 за 1959 год и № 78 за 1966 год) служил сторожем в гараже, капитан В[ячеслав] С[таниславович] Дембский (очень хороший офицер!) – в экспедиции заготовления государственных бумаг, прочие (не нашей бригады) – служили в многочисленных клубах лото или открыли собственные предприятия.

Иногда, например, я ужинал в столовой (прекрасные шницели по-венски и свиные отбивные котлеты), владелец которой, пожилой полковник, стоял за прилавком в военной форме без погон, но с орденом Св. Владимира с мечами на шее! И т. д.

6. Женитьба

Итак, мы – группа офицеров б[ывшей] 32-й артиллерийской бригады, во главе с подполковником Свешниковым, остались в Киеве ожидать принятия в Украинскую армию – занятие довольно скучное, особенно по неопределенности, сколько времени нам придется ждать?

В ожидании этого я и штабс-капитан Климов наняли вдвоем хорошую комнату в репрезентативном доме на Столыпинской улице, откуда было недалеко до центра моих родственников, живших возле Михайловского монастыря. Там мы варили себе кирпичный чай по утрам, а потом исчезали в разные стороны, я большей частью – к своим теткам.

Мой прадед с материнской стороны был женат дважды, и потому три тетки принадлежали к трем поколениям. Старая Елена Павловна Карвасовская была сестрой моей бабушки, Юлии Павловны Белоусовой, средняя – Анна Сергеевна Есипова – сестрой моей матери, а младшая – Лидия Ипполитовна Саваровская – ее двоюродной сестрой. Первые три были вдовами, последняя – барышней. Кроме упомянутых в Киеве было еще не менее 12 моих родственников, из которых большинство посещало дом трех тетей так же часто, как и я. А кроме того, там постоянно толокся и посторонний народ.

Е.П. Карвасовская – «тетя Лена» – была умная женщина, а квартира ее очень уютно обставленная. Хотя она никогда не выходила из своей квартиры, но знала все, что происходило в городе, и ее рассказы были всегда интересны. Анна Сергеевна – «тетя Аня» – отличалась своеобразной философией, а брат Лидии Ипполитовны развлекал общество бесконечным количеством жидовский анекдотов, прочие развлекали общество, кто как умел. В общем, скучно там не было, хотя на сердце и скребли кошки по поводу общего положения дел.

При найме комнаты мы с Климовым упустили из виду одно важное обстоятельство: комната не только была на 4-м этаже без лифта, но и сам дом стоял на пригорке, а лестница, очень элегантная правда, которая вела к подножию дома, равнялась еще трем этажам. Итого: 7 этажей! Хотя мы и были молоды, нам это все-таки было ощутительно – мы выдержали месяц и сбежали в разные стороны, я – ближе к Михайловскому монастырю в дом, который не отличался от прочих, и потому я даже не помню улицы, на которой он стоял!

Украинское правительство назначило демобилизационное пособие в 2000 руб. каждому офицеру, которое бы удвоило мой запас денег, но я сделал ошибку, записавшись в очередь. Через несколько дней штабс-капитан фон Витте объяснил мне, что нужно сделать, чтобы получить пособие моментально: он предложил господину в учреждении, выдававшем эти пособия, одну треть двух тысяч, если он выдаст ему пособие сразу – и получил его, т. е. только ⅔ , тут же! Мне, однако, такие предложения были противны, я продолжал ждать и никогда не дождался!

Дело было в том, что демобилизованных офицеров было столько, что государство бы обанкротилось совершенно! Поэтому, месяца через 2–3, правительство внесло поправку: выдать только уроженцам Украины! А я родился в Петербурге!

Я попробовал протестовать в письменной форме: мои родители, сестры и вообще все родственники родились на Украине, а в Петербурге я только потому, что в 1892 году мой отец был слушателем [Николаевской] академии Генерального штаба, которой на Украине, понятно, не было, но и перед, и после окончания Академии отец опять-таки служил на Украине! Но мой протест, конечно, остался без результата: не уроженец и баста! Что значит не предложить вовремя взятки!

«Тетя Лена» уже в мой приезд в Киев во время отпуска в декабре 1917 года, видя взаимную симпатию между «тетей Лидой» и мной, сказала мне: «Отчего бы вам не пожениться?» Тогда это было преждевременно – я ехал на фронт! Но теперь, провожая «тетю Лиду» ежедневно, как стало моим обыкновением, из Городского Ломбарда, где она служила кассиршей, в один из дождливых дней, я на Крещатике сделал ей предложение, в полной уверенности, что оно будет принято, и не ошибся.

К сожалению, невеста хотела иметь свадьбу по всем правилам мирного времени, т. е. венчаться не в Киеве и как можно скорее, как я ей предлагал, но в месте жительства ее родителей, в местечке Кориц Волынской губернии. Прежде всего, по ее мнению, я должен был представиться ее родителям. Я не протестовал.

Мой будущий тесть, брат моей бабушки, Фотий Павлович Саваровский, прогоревший помещик, был в Корце «штатным старшим контролером» тамошнего сахарного завода. До сих пор я с «дядей Фотием» знаком не был, хотя такая мысль и мелькала у меня во время службы в мирное время в городе Ровно. Оттуда до Корца было расстояние верст 60 по Киевскому шоссе – Корец не на железной дороге. Сообщение с ним поддерживалось отчаянным жидовским дилижансом с надписью: «Ровно – Корец – Новоград-Волынск». Этот дилижанс был таким грязным и набитым грязными же жидами и их «бебихами» (вещами), что я никак не мог решиться в него сесть, и мое желание познакомиться с «дядей Фотием» оставалось неисполненным в течение пяти с половиной лет.

Теперь Корец продолжал оставаться вне железнодорожного сообщения, но Новоград-Волынский был уже на ней, достроенной во время войны. Оттуда расстояние до Корца было «всего» 30 км, которое можно было проехать на извозчике. Итак, мы с невестой поехали.

Дядя Фотий жил на восточной окраине местечка, со стороны сахарного завода, в довольно просторном, но и довольно примитивном доме, комнат на 5. При доме был и сад. Дядя оказался очень приятным родственником, его супруга, Мария Александровна, менее, и держала своего мужа в ежовых