250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

и на немецком языке; всю эту корреспонденцию, если нельзя процензуровать на месте, надлежит пересылать постпакетом в петроградскую центральную почтовую контору для военной цензуры и затем уничтожения.

С письменными сообщениями, страховыми и с объявленной ценностью, на вышеупомянутых языках, по выдаче получателю вложенных ценностей, поступать согласно этим указаниям.

Обратить внимание на бланки денежных переводов, а также на письма и конверты, к которым приклеены марки больших размеров или несколько марок, так как бывали случаи секретной переписки под этими почтовыми знаками.

Отрезные купоны денежных переводов с письменным сообщением на еврейском, венгерском и немецком языках, по сообщении получателю наименования и адреса отправителя, если невозможно процензуровать на месте, уничтожать в присутствии цензора.

Все виды денежной корреспонденции с письменными сообщениями на названных выше языках выдаются только в помещении почтово-телеграфных контор.

Посылки, прибывающие в действующую армию и из таковой, не вскрываются, так как, согласно распоряжению Главного управления почт и телеграфов, посылки должны подаваться открытыми и осматриваться чинами почтового ведомства.

Письма иностранных военнопленных допускаются только открытые на одном из следующих языков: русском, французском, славянских и немецком.

Письма эти направлять обязательно на просмотр местному военному цензору или в штабы армий и в местные военно-цензурные комиссии. Просмотренная и пропущенная цензурой корреспонденция отправляется постпакетом в справочное бюро при Российском обществе Красного Креста (Петроград, Инженерная, 4).

Если военный цензор не может процензуровать по незнанию языка иностранную и инородческую корреспонденцию, то отправлять ее в соответствующий штаб армии или в местную военно-цензурную комиссию.

В каждом почтовом учреждении у военных цензоров должны иметься списки лиц, корреспонденция коих должна обязательно подвергаться цензуре и задержанию; за отправителями и получателями такой корреспонденции должен быть учреждаем надзор. Списки эти сообщаются военным цензорам секретным порядком, подлежащими штабами армий и местными военно-цензурными комиссиями.

Со всеми письмами и телеграммами, нарушающими существующие узаконения и распоряжения по военной цензуре, поступать согласно ст. 52 Временного положения о военной цензуре. Независимо от сего, об авторах этих писем сообщать, с приложением соответствующих выписок из писем, штабам армий или местным военно-цензурным комиссиям для привлечения виновных к ответственности (приказ Верховного главнокомандующего 31 октября 1914 г. № 133 и приказание от 20 апреля сего года № 28).

При цензуре произведений печати строго руководствоваться „Перечнем сведений и изображений, касающихся внешней безопасности России, оглашение и распространение коих в печати воспрещается“, новое издание которого утверждено Советом министров 24 июля сего года. Пределом этого перечня собственно должна исчерпываться область военной цензуры в отношении печати, на что обратить особое внимание.

С большой осторожностью должны пользоваться военные цензоры ст. 31 „Временного положения о военной цензуре“, предоставляющей им право не допускать в печати сведений, вредных для военных интересов, дабы право это отнюдь не переходило в произвол.

Выход и распространение газет на еврейском языке не разрешается.

Военным цензорам строго наблюдать за исполнением редакциями повременных изданий ст. 40 Временного положения о военной цензуре, неуклонно исполняя в то же время ст. 41 того же положения.

Примечание. Вечерними повременными изданиями считать выходящие в свет после 3 часов дня.

Вырезки из других газет, где бы таковые ни выходили, при вторичном издании снова подлежат военной цензуре.

Все оригинальные известия и статьи, появляющиеся в местных повременных изданиях по вопросам о положении, условиях проживания и деятельности немцев – русских и иностранных подданных, – а также военнопленных, надлежит направлять через соответствующие штабы армий или местные военно-цензурные комиссии в штаб фронта, невзирая на то, разрешены или не разрешены они военною цензурой.

Если эти статьи на иностранных и инородческих языках, то при представлении следует прилагать и перевод их».

23 октября министр внутренних дел Хвостов сообщил начальнику штаба Верховного главнокомандующего Алексееву, что редактор-издатель издававшейся в Одессе на еврейском языке газеты «Унзер лебен» Гохберг обратился к нему с прошением об исходатайствовании перед Алексеевым разрешения ему продолжать издание, приостановленное 27 июня главным начальником Одесского военного округа на все время нахождения одесского градоначальства на военном положении. Газета эта, по отзыву начальника Главного управления по делам печати, не вела никакой противоправительственной пропаганды, и вообще ее следовало бы возобновить для евреев, не знающих русского языка, читающих поэтому другие иностранные газеты, в которых сообщается масса всякого вздора о России. Алексеев запросил командующего VII армией, которому был подчинен начальник Одесского военного округа. Последний (генерал-губернатор генерал Эбелов) донес командующему VII армией, что, «сколько бы еврейская газета ни была благонамеренна по своему направлению, то обстоятельство, что цензурование ее, по необходимости, поручается цензорам евреям, исключает всякую возможность уследить за тем, чтобы какие-либо мало заметные мелкие углы газеты не могли посредством особых знаков, близких к еврейской азбуке, служить для шпионских сообщений». Командующий VII армией согласился с этим и сообщил начальнику штаба Верховного, что, кроме того, он должен был сообразоваться и с известным воспрещением главнокомандующего Юго-Западным фронтом от 26 июня 1915 г. 12 ноября Алексеев сообщил Хвостову, что, ввиду таких обстоятельств, он не признает возможным удовлетворить прошение Гохберга. 15 ноября последний вторично ходатайствовал уже перед самим Алексеевым, поддержанный письмом члена Государственной думы П.В. Герасимова, но разрешения все-таки не получил.

17 ноября генерал-квартирмейстер Западного фронта Лебедев уведомил Пустовойтенко, что «минским губернатором за последнее время препровождались в штаб фронта для сведения копии циркуляров Главного управления по делам печати на имя губернаторов с предписанием мер против распространения в периодических изданиях отдельных вредных известий. Принятие этих мер возлагается на наблюдающих за печатью лиц гражданской администрации. В частности, одним из этих циркуляров этим лицам вменяется в обязанность сообщать главному управлению по д. п. о тех военных цензорах, которыми допускалось бы появление сообщений, запрещенных названными циркулярами». Лебедев не знал, как быть с исполнением этого, и рекомендовал установить порядок передачи таких распоряжений, если бы они были признаны обязательными для военных цензоров, через штаб Верховного.

30 ноября Лебедев сообщил копию отношения минского губернатора от 28 ноября на имя цензурного отделения штаба главнокомандования армиями Западного фронта: «28 текущего ноября мною получена следующая шифрованная телеграмма министра внутренних дел: „Предлагаю неукоснительно наблюдать, чтобы ни под каким видом ни в каких органах печати не появлялось никаких упоминаний о Григории Распутине, всякое упоминание о котором возбуждает население против существующего строя. Наблюдите, чтобы не перепечатывалась статья Пругавина о книге Илиодора в «Русских ведомостях» от 25 ноября“. Об изложенном считаю долгом сообщить для сведения».

6 декабря генерал-квартирмейстер штаба Юго-Западного фронта генерал Дитерихс сообщил Пустовойтенко о том же, что и Лебедев, уведомил его о получении штабом фронта следующей телеграммы начальника штаба Киевского военного округа: «Телеграммой № 1205 министр внутренних дел предложил киевскому губернатору не допускать