История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

королевский авангард смело их атаковал, учинил им страшный разгром, обратил в бегство и погнал в город; многие были изрублены во время преследования, и только наступление темноты спасло остальных, помешав победителям продолжить погоню. Весь неприятельский отряд рассеялся, и его нескоро удалось собрать вновь, так что король провел эту ночь в Андовере. Разгром войск Уоллера и слабое их сопротивление настолько подняли дух солдат короля, что теперь они желали ни больше ни меньше, как сразиться со всей вражеской армией. Король, однако, не имел намерения ни самому искать боя, ни уклоняться от сражения, если неприятель окажется у него на пути. Он решил освободить от осады Доннингтон-касл, лежавший несколько в стороне от дороги на Оксфорд. Для этого он велел как можно скорее перевезти оставленные в Ленгфорде и Уилтоне пушки в назначенный им пункт между Андовером и Ньюбери, после чего, дождавшись подхода своей артиллерии, направился к Ньюбери, в миле от которого и находился Доннингтон-касл.

Когда Миддлтон, продолжив марш на запад, увел свои войска от Доннингтон-касла, блокирование замка было поручено полковнику Хортону, и тот в течение некоторого времени довольствовался дальней блокадой. Но после того как ультиматум о сдаче был отвергнут и стало ясно, что гарнизон располагает достаточными запасами, Хортон, получивший подкрепления из Абингдона и Ридинга, решил приступить к тесной осаде, которую и начал 29 сентября. Он повел апроши, установил у подножия холма близ Ньюбери батарею и принялся столь щедро угощать осажденных ядрами из тяжелых орудий, что за двенадцать дней непрерывной бомбардировки разрушил три башни и снес часть стены. Вообразив, что этим ему уже удалось вразумить коменданта и сломить упорство гарнизона, Хортон послал еще один ультиматум. Похваляясь великой своей добротой, которая ныне, когда осажденные оказались в полной его власти, единственно и побуждает его предлагать им сохранение жизни, при условии сдачи замка к десяти часам утра в среду, полковник объявлял перед лицом Господа, что если его милость будет отвергнута, то ни один солдат гарнизона в живых не останется. Столь грозные и высокопарные речи лишь насмешили коменданта, и он ответил, что будет и далее защищать замок, а пощады не примет и не даст. В это время к Ньюбери подошел со своими войсками сам Манчестер и, получив на собственный ультиматум ответ ничуть не более удовлетворительный, назначил на следующий день штурм. Однако его солдаты, наслышанные об упорстве и решимости осажденных, уклонились от столь жаркого дела и предпочли до вечера засыпать Доннингтон-касл ядрами, после чего установили батарею с другой стороны замка и начали рыть траншеи. Тогда комендант предпринял смелую вылазку и выбил их из окопов; множество неприятельских солдат, а с ними и командовавший осадными работами подполковник, легли на месте, старшему канониру прострелили голову; комендант же, захватив с собой немало оружия, почти без потерь вернулся в замок. Но уже следующей ночью неприятель завершил возведение батареи и бомбардировал замок несколько дней кряду, пока не узнал о приближении армии короля, после чего отвел свою артиллерию. Лондонская милиция еще не подоспела, и граф почел за благо удалиться от Доннингтон-касла на некоторое расстояние; всего же осаждающие выпустили за 19 дней свыше 1000 крупных ядер, не причинивших, впрочем, гарнизону иного ущерба, кроме разрушения ветхих участков стены.

Когда король прибыл в Ньюбери, к нему явился комендант Доннингтона и за свое доблестное поведение был посвящен в рыцари; неприятеля же страшились или опасались тогда так мало, что Его Величество решил, прежде чем продолжить движение к Оксфорду, освободить от осады Безинг и Бенбери. Настойчивые просьбы о помощи шли теперь из Бенбери-касла, гарнизон коего из-за крайнего недостатка в провианте (солдаты съели почти всех лошадей) уже готов был капитулировать; и Его Величество охотно дал согласие на то, чтобы граф Нортгемптон, командовавший войсками в тех краях и оставивший комендантом в Бенбери своего храброго брата, во главе трех полков кавалерии попытался выручить осажденных. В Осксфорд были посланы письма с приказом полковнику Гейджу взять из тамошнего гарнизона отряд кавалерии и пехоты и идти навстречу графу. Точно исполнив приказания короля, граф и полковник нежданно для противника подошли к Бенбери, однако к югу от города, близ небольшого укрепления, они заметили построенную пятью отрядами неприятельскую кавалерию, намного превосходившую их числом и, как можно было подумать, вполне готовую дать им бой, опираясь на столь выгодную позицию. Но после нескольких выстрелов из двух маленьких пушек, которые привез из Оксфорда полковник Гейдж, неприятель дрогнул и в большом беспорядке оставил свои позиции. Вражеская артиллерия и обоз были высланы из города еще прошлой ночью, а парламентские пехотинцы — свыше семисот человек — бежали из Бенбери, едва завидев приближающиеся эскадроны короля. Полковник Гейдж с пехотой направился прямо в замок, чтобы вызволить запертый там гарнизон, а граф Нортгемптон погнался за вражеской кавалерией и почти настиг ее, так что неприятель решил остановиться и принять бой. Яростно его атаковав и опрокинув, Нортгемптон, невзирая на засевших в живых изгородях мушкетеров, преследовал бегущих до тех пор, пока совершенно их не разгромил и рассеял; причем командовавший парламентским отрядом Фиеннес-младший скакал, не останавливаясь, до самого Ковентри. Большая же часть пехоты, рассеявшись среди изгородей, сумела спастись прежде, чем из города подоспел полковник Гейдж. В ходе преследования, однако, были захвачены пушка, три фургона с вооружением и амуницией и двести лошадей, многие неприятели перебиты, а свыше сотни, включая двух кавалерийских офицеров, взяты в плен — все это ценой потери одного капитана и девяти рядовых кавалеристов; несколько офицеров и солдат получили ранения, впрочем, не смертельные. Так Бенбери-касл был освобожден от осады, длившейся целых тринадцать недель; гарнизон его оборонялся с величайшей доблестью, и даже когда у него остались не съеденными только две лошади, не пожелал принять парламентера с требованием о капитуляции.

Хотя деблокада Бенбери вполне удалась, вскоре король дорого за нее заплатил: на другой же день после этого успеха полковник Урри — шотландец, некогда служивший Парламенту, а затем, как уже упоминалось с одобрением при описании событий прошлого года, перешедший на сторону короля и оказавший ему важные услуги — после вступления Его Величества в Корнуолл затребовал паспорт для выезда на континент (по своему обыкновению, он снова был чем-то недоволен). Но вместо того, чтобы сесть на корабль и покинуть Англию, Урри спешно направился в Лондон, поступил на службу в войска графа Манчестера и рассказал все, что знал об армии Его Величества, подробно описав характер и привычный образ действий высших ее начальников; и теперь неприятель располагал сведениями о составе, настроении и слабостях