Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

настороженности, как у меня, чем о низком статусе какой-нибудь горничной. Женщина что-то сказала, и я ничего не поняла. Пришлось попытаться прийти в себя, чтобы прислушаться. Да что со мной? Я никак не могла понять, какую роль она играет в жизни Джиёна, поэтому поклонилась ей неглубоко: - Добрый день. - Она не говорит по-корейски, - сказал мне Джиён, - Руби – китаянка. - О, прошу прощения, китайский я ещё плохо знаю. – И я поздоровалась с ней заново, на китайском. Она улыбнулась и ответила тем же. Мне не терпелось воспользоваться ситуацией и спросить у Джиёна о ней всё, что можно, раз уж языковой барьер позволяет. Но это будет некрасиво по отношению к человеку. Или нормально? – Кто она? – посмотрела я на Джиёна. Не глядя в мою сторону, он что-то сказал этой Руби, и она, пытливо оглядев меня, посомневавшись, зачем-то ушла. – Ты не ответишь? – Дракон посадил свой зад на спинку дивана и, достав пачку сигарет, начал вертеть её в ладони. – Это твоя родственница? Молчание Джиёна выводило из себя, но совет Сынхёна не выходил из головы: держаться, не терять твёрдости духа. Я посмотрела туда, куда удалилась Руби. Там продолжалось некое движение, что-то осторожно происходило. За чем послал её Джиён? Или отослал совсем? Дверь где-то в коридоре, где растворилась женщина, опять хлопнула, и она вскоре появилась перед нами, но уже не с пустыми руками. Стоя с краю гостиной, она держала на руках младенца, ребёнка, завернутого в голубое одеяльце. В её взоре затаилось хищное, внимательное выражение, говорящее о том, что меня воспринимают потенциальным врагом. У меня бешено заколотилось сердце, где-то над желудком чтото потянуло. Ребёнок! В доме Джиёна! Здесь, в этом самом особняке, не в том бунгало, которое используется, как прикрытие, а в святая святых Дракона! Да что же это… откуда? - Это… это… твой? – только и смогла произнести я, опять впившись глазами в Джиёна. Глубоко вздохнув, он опустил смиренно плечи и, вытаскивая сигарету, кивнул: - Мой. Минута после его признания выпала из моей жизни, а потом я только и помню, как понеслась на кухню, чтобы остаться наедине с собой. Его! Это его ребёнок. Сын? Судя по цвету одеяльца да, это мальчик. Меня остановило большое кухонное окно, в которое любил смотреть за завтраком Джиён, покуривая свои «Лаки Страйк». Мой разгоряченный лоб прислонился к нему. Я тут ношусь, как с писанной торбой, со своей беременностью – нет, с этим всё в порядке, так и должно быть – а у него уже родился ребёнок, при этом не так давно… сколько этому новорожденному? Сколько?! Выходит, он зачат в период моего проживания у Джи? Или когда он отправил меня к Сынри? Для этого и отправил, чтобы побыть наедине с какой-то любимой женщиной? Руби ли это? Руби мать ребёнка или всего лишь присматривает за ним? Господи, я думала, что моё необыкновенное зачатие будет сюрпризом, подарком на день рождения Джиёна, а у него тут, смешно сказать, целый инкубатор. Очередная блажь короля? Решил обзавестись сразу ордой детишек? Я не услышала шагов позади себя, поэтому вздрогнула, когда раздался голос: - В апреле. Мальчик родился в апреле. Ему четыре месяца. – Апрель, боже! Уж не в ту ли ночь, которую мы провели с Джиёном под этой крышей? Когда я должна была быть в одной кровати с законным мужем, но его подпоили, и меня удалось незаметно привезти на Сентозу. Моё лицо невольно моталось из стороны в сторону, будто отрицая происходящее. Джиён нахально улыбался, так и не закурив, но глядя мне прямо в глаза. – Ты бы себя видела, Даша! У тебя счётчик прямо в зрачках защёлкал, мне казалось, что я слышу, как проделываются математические операции в твоей голове. Они и сейчас там стукают по кнопкам калькулятора. Да, апрель минус девять будет июль, что ещё тебя интересует? Парень зачат примерно тогда, когда Тэян впервые привёз тебя в мой дом. Я с размаху влепила Джиёну пощёчину. Он всё-таки меня вывел! Я не знала конкретно за что ударила его, но эта насмешка, когда я ношу под сердцем его сына или дочь, а он потешается над моей растерянностью от того, что у него уже есть отпрыск! Это было выше моих сил, прости, папа Сынхён, не все советы легко реализовать. Дракон посерьёзнел. Ему не понравилось, что я посмела его ударить. - И что я такого сказал? – уточнил он максимально спокойно, насколько смог, учитывая недобрый блеск в его глазах. - Кто его мать? Руби? - А как ты думаешь? – Господи, опять он будет водить меня за нос, не говорить правду! Мне захотелось ударить его ещё раз, но я уже присмирела, похоже, пощёчина больше помогла мне, чем ему. - Плевать, всё! – Я взмахнула руками и хотела взять свою сумочку, но оглядевшись не нашла её. Кажется, я сняла её с плеча, когда подбежали Гахо и Джоли. Да, она была там. – Всё, Джи, развлекайся, делай что хочешь, живи с кем хочешь! Ещё раз спасибо тебе за спасение Сынри, я буду молиться, чтобы он пришёл в себя, думаю, мне лучше лететь в Сеул. - Даша… - Мне всё ясно, пожалуйста, отвези меня к Сынхёну, - обойдя его, я уже выходила с кухни, бормоча всё это, но на пороге почему-то остановилась. Сколько вещей мне было показано Джиёном, которые оказались чем-то другим? Сколько обманов я не разоблачила вовремя, хотя обмана не было – бывали иллюзии, а Джи ведь никогда, по сути, не говорил мне неправду. Он расшатал мою стрессоустойчивость, заставив вылететь из дома, а потом подсунул какую-то женщину с ребёнком, в отцовстве которого признался. Нет, стоп, не признавался! Он сказал, что это его ребёнок, ответив на мой же тупой вопрос. Но на территории Сингапура всё принадлежит ему. Положив ладонь на лоб, я почувствовала себя круглой идиоткой и, расплываясь всё шире, захохотала негромко себе под нос. После чего развернулась обратно, к Джиёну, и, выпрямившись, спросила иначе: - Ты отец этого ребёнка? Добродушное настроение Джиёна восстановилось и он, отзеркаливая мой хохот, сообщил: - Я похож на обременённого папашу? - Господи… - прошептала я, чувствуя, как из колен ушли все силы. Дотянувшись до стула, я придвинула его к себе за спинку, и опустилась. Нервный смех потряхивал мои плечи. - А чего ты так психанула-то? – сел напротив Джиён. – Думала, что