Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

У нас хлопотное время. Завтра, 6-го числа, привезут для погребения тело митрополита Иннокентия; место погребения назначено в Филаретовской церкви, налево от входа в углу. Я готовлюсь говорить слово на литургии.

Различны толки о преемнике митрополита Иннокентия: говорят о преосвященном Киевском[552], Виленском[553] и первом викарии Московском[554]. Но еще ничего верного и не может быть узнано в настоящее время.

Простите, что не имею времени писать более».

9-го числа получено мною письмо из Москвы от протоиерея С.И. Зернова, который от 7-го числа писал:

«От преданной Вам искренно души поздравляю Вас с Светлым праздником Воскресения Христова.

Простились мы и с своим маститым, добрым, простым и для всех доступным владыкою. До самой отходной (в Пятницу Великую после вечерни) сохранил он сознание и с полным напутствием церковным отошел на вечный покой. Без сомнения, вся Русская Церковь будет молиться о нем. A мы долго-долго будем помнить его, я же лично – до конца жизни моей.

Преосвященный Макарий назначен был совершить последний долг над умершим святителем и, казалось, торопился исполнить поручение. Когда он прибыл в Москву, то вместо того, чтобы отправиться прямо на Троицкое подворье и совершить панихиду, он предпочел въехать в Чудов монастырь, где представителям духовенства заметил, что ожидал найти тело вынесенным уже в монастырь. Ему хотелось так устроить затем, чтобы в один день и перенести тело и отпеть, и в Лавру отправить. Но, конечно, этого, несмотря на его настояние, исполнить было нельзя. Церемониал выноса погребения, зaтем провожания был приличный. Духовенство, кажется, все было в сборе. Литургию и отпевание совершил преосвященный Макарий с обоими нашими викариями и преосвященным Иоанном[555], бывшим Алеутским. Преосвященный Порфирий[556] не был, неизвестно почему. С преосвященным Алексием, говорят, сделался удар, вследствие чего он и не мог быть. Преосвященный Амвросий произнес доброе слово, в котором изобразил и заслуги, и черты характера почившего архипастыря. В служении литургии шесть архимандритов и два протоиерея – Иван Николаевич Рождественский и я, недостойнейший. Речей не было. Покойный и не желал, чтобы они были. Преосвященный Макарий не провожал тела, a уехал в лавру заранее и там уже встретил оное у Троицкого собора. Нельзя сказать, чтобы и это уклонение от сопровождения тела понравилось населению Москвы, в которой купеческие и мещанские сословия любили владыку.

Тело как на вынос, так и на пути из Кремля на станцию Ярославской железной дороги было не несено, a везено на колеснице, говорят, потому, что из гроба было отделение воды (владыка умер от водяной и скоро стал предаваться разложению). А народ скорбел и винил распоряжение; мы бы, говорят, батюшку святителя на своих руках донесли. Гроб на другой же день кончины был закрыт. Так и отпевали в закрытом гробу. Меня Бог сподобил проводить владыку до Лавры. Похоронен он в той же церкви, где и Филарет незабвенный».

В тот же день, т. е. 9-го числа, почтил меня преосвященный Платон[557], архиепископ Херсонский, следующею телеграммой:

«Если справедливо газетное известие o переводе Вашем на Тверскую кафедру, то радуюсь и поздравляю Вас».

18-го числа, получив известие о возведении преосвященного Макария, архиепископа Литовского, в сан митрополита, с переведением его на Московскую кафедру, я почел приличным приветствовать его высокопреосвященство по сему случаю телеграммой.

20-го числа прибыл в Харьков вновь назначенный временный генерал-губернатор, граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов. Я послал кафедрального ключаря на станцию железной дороги поздравить его сиятельство с благополучным прибытием. На другой день, 21-го числа, граф пожаловал ко мне с визитом. В беседе со мною, очень любезной и откровенной, он выражал сожаление о моем удалении из Харькова и хотел писать в Санкт-Петербург к митрополиту Исидору об оставлении меня на Харьковской епархии, но я отклонил его от исполнения этого намерения. По удалении от меня графа я поспешил отдать ему визит, a чрез день, т.e. 28-го числа, представил его сиятельству в его квартире старшее градское духовенство. Между тем 22-го числа, по случаю провожания из Покровского монастыря чудотворной Озерянской иконы Божией Матери в загородный Куряжский монастырь, граф Михаил Тариелович сопутствовал мне в крестном ходе.

1 мая получил я письмо из Костромы от преосвященного Игнатия.

«Вы уже наслаждаетесь весною, a я еще сижу дома; река позволила мне только дважды переехать в город для священнослужения в нынешнем месяце: в Пасху и 17-го апреля, в сей последний день на пароходе.

Думаю к празднику святителя Николая, по обычаю, на пароходе по Волге двинуться в Николо-Бабаевский монастырь, a пред тем, может быть, соберусь в Лавру, чтобы помянуть доброго старца святителя Иннокентия на месте его погребения. Отец ректор академии уже предлагал мне свои комнаты, как было при Александре Васильевиче Горском.

Кстати, нужно посетить владыку Ярославского[558], который нарочито ко мне приехал в начале февраля.

Второе предостережение было уже «Церковно-общественному вестнику»[559]… И нужно. Для чего он прежде времени провозгласил замещение не только Тверской, но и Харьковской кафедры? По слухам из Москвы (от M.И. Богословского)[560], в Святейшем Синоде в конце Великого поста была речь о переведении Харьковского святителя на старейшую кафедру Тверскую. Ho осиротевшая кафедра Виленская, может быть, не будет ли иметь место в окончательном решении?»

На это братское послание отвечал я от 13-го мая:

«Вы мне пророчите все Вильну, но, кажется, в Тверь отверзается мне дверь. Указа еще не имею, но слышу достоверные о том вести. Что прикажете мне делать тогда с Белюстиным – калязинским Лютером, как называет его “Церковный вестник”?

Слышал я о пребывании Вашем в родной Москве в Лавре и получил чрез Высокопетровского отца казначея[561] Ваш поклон, за который усердно Вас благодарю.

Я слышал, что следующий том сочинений покойного святителя Филарета будет состоять из его писем к родственникам; это будет очень интересно.

Ввиду предстоящего мне переселения меня занимает вопрос, где в Москве мне найти пристанище? При почившем владыке я мог бы рассчитывать на помещение в Чудовом монастыре, но к настоящему архипастырю не дерзаю обратиться с такою просьбой».

12-го числа, в первом часу пополудни, тихо и мирно отошел в вечность, после многолетних недугов, пребывавший в Покровском монастыре на покое архимандрит Иона – мой и общий братский духовник, на 69 году от рождения. Слух о моем переводе из Харькова до крайности огорчил старца и, быть может, ускорил его кончину. Накануне своей блаженной кончины он благословил меня, как духовного сына, Казанскою иконою Божией Матери в сребропозлащенной ризе.