Достоевский и шесть даров бессмертия - Гаянэ Левоновна Степанян

Л. Н. Толстой Оптину пустынь посещал не раз и встречался с Амвросием трижды: в 1877 г. (до отпадения от Церкви), в 1881-м и в 1890-м. Две последние встречи оставили тягостные впечатления у обоих. Толстой о старце писал в дневнике, что он «учит и не видит, что нужно». А Амвросий отозвался о Толстом: «Горд очень».

Совсем иначе складывалась история встречи старца с Достоевским. Достоевский отправился в Оптину пустынь в июне 1878 г. после смерти сына Алексея в сопровождении Вл. Соловьева. Монахи и сам старец стали открытием для писателя, и главы «Братьев Карамазовых», повествующие о том, как семья Карамазовых посетила скит, были навеяны впечатлениями Достоевского об увиденном и услышанном в Оптиной пустыни. Амвросий же стал прототипом старца Зосимы.

Среди общих знакомых Толстого и Достоевского была и двоюродная тетка Толстого, графиня Александра Андреевна Толстая, известная как женщина-философ. Оба писателя чрезвычайно ее уважали.

Толстой написал Александре Андреевне в 1880 г. письмо, которое можно назвать его символом веры. Он раскрывает суть своего отношения к Богу. Вот отрывок: «Я живу, и мы все живем, как скоты, и так же издохнем. Для того, чтобы спастись от этого ужасного положения, нам дано Христом спасение. Кто такой Христос? Бог или человек? Он то, что Он говорит. Он говорит, что Он сын Божий, Он говорит, что Он сын человеческий, Он говорит: Я то, что говорю вам. Я путь и истина. Вот Он это самое, что Он говорит о себе. А как только хотели все это свести в одно и сказали: он Бог, 2-е лицо Троицы, – то вышло кощунство, ложь и глупость. Если бы Он это был, Он бы сумел сказать. Он дал нам спасенье. Чем? Тем, что научил нас дать нашей жизни такой смысл, который не уничтожается смертью. Научил Он нас этому всем учением, жизнью и смертью. Чтобы спастись, надо следовать этому учению. Учение вы знаете. Оно не в одной Нагорной проповеди, а во всем Евангелии. Для меня главный смысл учения тот, что, чтобы спастись, надо каждый час и день своей жизни помнить о Боге, о душе, и потому любовь к ближнему ставить выше скотской жизни. Фокуса для этого никакого не нужно, а это так же просто, как то, что надо ковать, чтобы быть кузнецом. И потому-то это Божеская истина, что она так проста, что проще ее ничего быть не может, и вместе с тем так важна и велика и для блага каждого человека, и всех людей вместе, что больше ее ничего быть не может».

Александра Андреевна Толстая, по ее «Воспоминаниям», познакомилась с Достоевским за две или три недели до его смерти. Он попросил ее растолковать «новое направление» Толстого, и она переписала для Достоевского некоторые письма Толстого, включая приведенное, и передала при личной встрече. Он стал читать при ней, и вот что она вспоминает: «Вижу еще теперь перед собой Достоевского, как он хватался за голову и отчаянным голосом повторял: “Не то, не то!..” Он не сочувствовал ни единой мысли Льва Николаевича; несмотря на то, забрал все, что лежало написанное на столе: оригиналы и копии писем Льва. Из некоторых его слов я заключила, что в нем родилось желание оспаривать ложные мнения Льва Николаевича».

Жене Толстого, Софье Андреевне, Александра Андреевна написала: «Достоевский, как и Левочка, горел любовью к людям, но как-то шире, без рамки, без матерьяльных потребностей и всех тех мелочей, которые у Левочки стоят на первом плане; а когда Достоевский говорил про Христа, то чувствовалось то настоящее братство, которое соединяет нас всех в одном Спасителе. Нельзя забыть выражение его лица, ни слов его, и мне сделалось тогда так понятно то громадное влияние, которое он имел на всех без различия, даже и на тех, которые не могли понять его вполне. Он ни у кого ничего не отнимал – но дух его правды оживлял всех. Об этом я мечтаю для нашего Левочки, когда он перестанет сидеть на своей Вавилонской башне. И с его-то сердцем, как это будет хорошо, утешительно!»

«ДОСТОЕВСКИЙ, КАК И ЛЕВОЧКА, ГОРЕЛ ЛЮБОВЬЮ К ЛЮДЯМ».

А. А. Толстая

Узнав о смерти Достоевского, Толстой в письме Н. Н. Страхову от 5 февраля 1881 г. написал: «Как бы я желал уметь сказать все, что я чувствую о Достоевском. <…> Я никогда не видел этого человека и никогда не имел прямых отношений с ним, и вдруг, когда он умер, я понял, что он был самый, самый близкий, дорогой, нужный мне человек. Я был литератор, и литераторы все тщеславны, завистливы, я по крайней мере такой литератор. И никогда мне в голову не приходило меряться с ним – никогда. Все, что он делал (хорошее, настоящее, что он делал), было такое, что чем больше он сделает, тем мне лучше. Искусство вызывает во мне зависть, ум тоже, но дело сердца только радость. Я его так и считал своим другом и иначе не думал, как то, что мы увидимся, и что теперь только не пришлось, но что это мое. И вдруг за обедом – я один обедал, опоздал – читаю: умер. Опора какая-то отскочила от меня. Я растерялся, а потом стало ясно, как он мне был дорог, и я плакал и теперь плачу».

Заочное знакомство Толстого с Достоевским состоялось после смерти последнего. В 1885 г. А. Г. Достоевская, вдова писателя, познакомилась с С. А. Толстой: та пришла спросить совета по поводу издательства. Они очень понравились друг другу и продолжили общаться. Бывая в Москве, Анна Григорьевна навещала Софью Андреевну, а зимой 1889 г. ей довелось встретиться с Л. Н. Толстым. Тот, увидев ее, сказал:

«– Как это удивительно, что жены наших писателей так на мужей своих похожи!

– Разве я похожа на Федора Михайловича? – радостно спросила я.

– Чрезвычайно! Я именно такою, как вы, и представлял себе жену Достоевского!» (из «Воспоминаний» А. Г. Достоевской).

Разговор между ними шел только о Достоевском, и Анна Григорьевна сказала: «Мой дорогой муж представлял собою идеал человека! Все высшие нравственные и духовные качества, которые украшают человека, проявлялись в нем в самой высокой степени. Он был добр, великодушен, милосерд, справедлив, бескорыстен, деликатен, сострадателен – как никто!»

Больше А. Г. Достоевская с Толстым не встречалась: «Возвращаясь домой по опустевшим московским улицам и проверяя только что испытанное глубокое впечатление, я дала себе слово (и сдержала его) никогда более не видать графа Льва Николаевича, несмотря на то, что добрая графиня много раз звала меня даже гостить в Ясную Поляну. Я опасалась, что при следующем моем свидании я застану графа Льва Николаевича больным, раздраженным или безвольным, и я увижу в нем другого человека, и тогда навеки исчезнет во мне то очарование, которое я испытала и которое мне было так дорого!»

Общие поиски и разные пути

Они кажутся очень разными не только