Галина Вишневская и Мстислав Ростропович. Концерт для голоса и виолончели. Неформальный разговор - Вадим Эмильевич Верник

Конечно, Мстислав Ростропович прежде всего не пианист и аккомпаниатор Галины Вишневской, а выдающийся виолончелист. Свою первую награду — золотую медаль — он получил в 18-летнем возрасте как победитель Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей. А дальше — целая россыпь наград, отечественных и иностранных. За особые заслуги в 37 лет он был удостоен высшей советской награды — Ленинской премии, в 39 лет — высшего звания народный артист СССР. Ростропович — пятикратный лауреат самой престижной международной музыкальной премии «Грэмми». Кроме того, он получил высшие награды более чем двадцати стран. Ростроповичу посвящали свои произведения Шостакович, Прокофьев, Бриттен, Бернстайн… «Песня о Славе» — так назвал поэму Луи Арагон.

Я спросил Мстислава Леопольдовича о природе виолончели и о том, как он чувствует свой любимый инструмент. Рассуждения маэстро пропитаны высокой лирикой.

В концертном зале. 1967 год. Фото Евгения Стоналова.

Мстислав Ростропович и Галина Вишневская. 1968 год. Фото Александра Конькова.

— Для меня виолончель — женщина. Я был ужасно разочарован, когда узнал, что на французском языке виолончель мужского рода. Поэтому хорошо, что я узнал об этом после моей зрелости, иначе не знаю, как бы относился к виолончели. Сама форма виолончели, мое отношение к ней… Это особое чувство. Мы же обнимаем виолончель руками, понимаете? Конечно, бывают и строптивые виолончели, как и жены иногда тоже. Но тогда нужно проявить свою силу и свою волю по отношению к этому. Для меня виолончель, во-первых, это инструмент, который обнимает весь регистр человеческого голоса: от баса до колоратурного сопрано, что, к сожалению, не может сделать, скажем, скрипка. Скрипка — олицетворение только женского голоса. А виолончель — олицетворение, так сказать, всего человеческого диапазона. Ну и потом, понимаете, если бог не дал голоса, а ты все-таки хочешь что-то выразить, то я стараюсь с помощью виолончели выразить то, что я не мог и не могу выразить своим голосом. И в то же время, конечно, я вспоминаю слова Генриха Гейне: «Где кончаются слова, там начинается музыка».

Из разговора с Андреем Вознесенским:

— Я думаю, что это Моцарт, хотя Моцарт где-то легонький, а Ростропович — мощный Моцарт такой. Но это моцартианство в жизни. Это не сценаризм, где вот сидит человек в башне из слоновой кости, что-то пишет, сухарь и все. Это мощь, это мощь самой жизни.

Андрею Вознесенскому вторит «балетный Моцарт» Владимир Васильев:

— Есть какая-то космогония в личности Ростроповича. Если бы он мог, например, завтра отправиться и дать концерт на Луне, сесть там в одном из кратеров, взять виолончель, и сыграть, он бы обязательно полетел туда.

После выступления. 1964 год. Фото Михаила Озерского.

Из разговора с Юрием Башметом:

— Он очень доверчив и сентиментален. И отсюда открыт к таким невероятным откровениям на сцене, понимаете, отсюда это. Потому что только способность такого без оглядки рывка вперед или ввысь ведет к озарениям, которые его посещают.

— Мстислав Леопольдович, я знаю, что вы спите по четыре часа в день. Прямо как Наполеон. А как вообще в таком моторном ритме можно существовать? Вы себя так настроили или это ваша органика, физиология?

— Я думаю, что это органика, которая возникла.

Мстислав Ростропович. 1966 год. Фото Владимира Акимова.

Мстислав Ростропович. 1966 год. Фото Анатолия Гаранина.

Я думаю, что вообще силы человеческие безграничны. Вопрос в том, как эти силы раскрыть. Надо постепенно приучать себя к тому, что силы безграничны. Например, у меня нет такого слова «не могу». У меня есть слово «должен». Вот я знаю: здесь я должен — и если я обещал, то обязательно сделаю, чего бы мне ни стоило. Это какая-то дисциплина, я к этому привык.

А поскольку я должен много, я обещаю много, поэтому для меня нет предела возможного.

Ростропович воспитал не только самого себя, но и обрел немало последователей. Среди его учеников — знаменитая виолончелистка, народная артистка СССР Наталия Шаховская. Она тоже стала участницей нашего фильма.

Из разговора с Наталией Шаховской:

— Огромное количество уроков было потрачено не на то, что он из меня воспитывал инструменталиста. Ростропович заставлял слышать всю палитру красок. Например, репетируем концерт Прокофьева. Мстислав Леопольдович мне показывает: «Натали, здесь гобой играет таким тям-тям-тям… противным скрипучим звуком. Зачем же вы тут тара-та-та? Что ж вы поете так? Вот вы должны слышать эту краску. Если вы слышите эту краску, вы не будете такие глупости делать». Понимаете. Вот этому он учил. Он меня учил тому, что надо знать хорошо все инструменты оркестра, потому что у каждого инструмента свое неповторимое дыхание. Каждый инструмент имеет свою природу. И если ты музыкант, если ты симфонически мыслишь, то с помощью инструмента ты раскрываешь новый мир. Ты прекращаешь делать глупости.

Дмитрий Шостакович (слева) и Наталия Шаховская (справа), занявшая первое место на Международном конкурсе имени П. И. Чайковского. Большой зал Московской консерватории. 1962 год. Фото Александра Конькова.

Мстислав Ростропович. 1964 год. Фото Александра Конькова.

Из разговора с Юрием Башметом:

— Для меня вообще с детства этот музыкант прежде всего был королем струны. До сих пор для меня, профессионала, неразгаданная какая-то тайна — его владение инструментом, его умение изогнуть струну, гнуть из нее саму пластику звука, что ли. До сих пор это для меня секрет.

Секрет Ростроповича пытались разгадать многие. Всем хотелось попасть в его орбиту, пропитаться его сумасшедшей энергией.

Из разговора с Наталией Шаховской:

— Когда Ростропович, еще до отъезда на Запад, выезжал на гастроли, здесь было какое-то затишье, как будто природа спит. Все так спокойно, размеренно занимаются своими делами. Но как только маэстро появлялся вновь, было такое ощущение, что начинается какой-то водоворот. Через одну секунду все уже знали, что Ростропович в Москве. Как бурлящая река, которая заставляла моментально привлекать одни ручейки, другие. Это превращалось в какой-то огромный, совершенно ошеломляющий водоворот. Начиналась жизнь!

Мстислав Ростропович. 1993 год. Фото Александра Неменова.

Перед выходом на сцену. 1980 год. Фото Джорджио Лотти.

Все