XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

Иной раз зверства ревкомовцев были столь велики, что их пытались приструнить сверху:

«Богуславский, возглавлявший ревком в станице Морозовской, в пьяном виде пошел в тюрьму, взял список арестованных, вызвал по порядку номеров 64 сидевших в тюрьме казаков и всех по очереди расстрелял. И в дальнейшем Богуславский и другие члены ревкома проводили такие же массовые расстрелы, вызывая казаков в ревком и к себе домой. Возмущение этими бессудными расстрелами было так велико, что, когда в станицу переехал штаб 9-й армии, политотдел этой армии распорядился арестовать весь состав Морозовского ревкома и провести следствие. Была выявлена страшная картина диких расправ с жителями станицы и окрестных хуторов. Только во дворе Богуславского обнаружили 50 зарытых трупов расстрелянных и зарезанных казаков и членов их семей. Ещё 150 трупов нашли в разных местах вне станицы. Проверка показала, что большинство убитых ни в чём не было виновно и все они подлежали освобождению».

Однако в главном маньяк-убийца Богуславский лучше понимал линию Донбюро, чем «чистюли» в политотделе, ведь, как гласила директива Донбюро ЦК от 8 апреля 1919:

«Насущная задача — полное, быстрое и решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, распыление и обезвреживание рядового казачества...».

Наряду с террором тут практиковались переименования станиц в волости, хуторов в сёла, запрещалось ношение казачьей формы и лампасов. Казачье достоинство унижалось всеми способами.

Даже осознав катастрофичность своей ошибки, большевики не изменили своего принципиального взгляда на казаков. 6 июля 1919 года член Донревкома И.И. Рейнгольд, предлагая ЦК ряд мер по снижению напряжения в отношениях с казаками, однако заявляет: «Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо рано или поздно истребить, просто уничтожить физически» (Большевистское руководство. Переписка. 1996: 108).

Советская власть дорого расплатилась за это кровопускание. Многомесячное восстание на Дону так подавить и не удалось, а воспользовавшись тем, что конница Кудинова сковывала силы красных, оживились объединенные силы белых — деникинцев и бывших красновцев. Летом 1919 Донская армия прорвала красный фронт и соединилась с восставшими вешенцами, а деникинцы взяли Харьков, Киев и вплотную подошли к Царицыну. Осенью начался знаменитый поход Деникина на Москву, когда были взяты Воронеж, Курск и Орел и казалось, что советской власти жить считанные дни.

Однако если восстание казаков дало уникальный шанс белому делу и поставило красных на грань гибели, то катастрофа белых связана была с другим массовым восстанием — украинским, махновским. Удар Махно по тылам Деникина спас советскую власть и обрек Вооруженные Силы Юга России, а стало быть, и казачество, на поражение. Интересно, кстати, что напряжение, связанное с ориентацией разных этнических групп, проявилось еще на первых этапах расказачивания.

Важную роль в антиказачьем терроре коммунистов играли «этнические украинцы». «Хохлацкое население сочувствует большевикам, казаки же настроены к ним враждебно». «Бери, бери, — говорили хохлы. — Цэ ж наше риднэ. Понаграбили козаки повнисеньки дома и сундуки всякого добра, но цэ всё наше, бери», — так описывается расказачивание в станице Луганской.

Побежденные вместе с белыми казаки одни остались дома, другие — рассеялись по всему миру. Среди тех, кто остался, многие продолжали сопротивляться и не раз поднимали восстания, самым знаменитым из которых стало восстание в станице Тихорецкая на исходе коллективизации в 1932 г.:

«В конце ноября 1932 года восстали жители станицы Тихорецкой на Кубани, почти две недели мужественно отражавшие атаки вооруженных до зубов чекистских карателей, пустивших в ход артиллерию, танки и даже газы. Несмотря на недостаток оружия, численное превосходство неприятеля, на большое число раненых и убитых и недостачу продовольствия и военных припасов, восставшие держались, в общем, двенадцать дней и только на тринадцатый день бой по всей линии прекратился. Расправа началась в первый же день, после отступления от Тихорецкой повстанцев. Расстреляны были все без исключения пленные, захваченные в боях. Началась расправа с мирным населением. Расстреливали днем и ночью всех, против кого были малейшие подозрения в симпатии к восставшим. Не было пощады никому, ни детям, ни старикам, ни женщинам, ни даже больным».

Советская власть старалась, конечно, привлечь казаков на свою сторону. Буденновцы и «червоны казаки» считались героями гражданской войны. Роман «Тихий Дон» призывался показать сложность и противоречивость казачьих судеб и тем самым выразить сочувствие к сражавшимся против красных. Постепенно разрешено было носить лампасы и традиционную казачью одежду, про кубанских казаков, к которым почему-то советская власть была более благосклонна, даже снят был знаменитый насквозь фальшивый музыкальный фильм 1949 года. Во время войны в Красной армии были казачьи части, дошедшие до Берлина, и прославлялись казачьи герои, такие как Константин Недорубов, полный георгиевский кавалер, красноказак и Герой Советского Союза в Великую Отечественную (впрочем, в коллективизацию ему тоже пришлось посидеть). Но всё это было лишь сохранение дизайна уничтоженного по директиве 24 января 1919 года сословия.

Из казаков ушедших с белыми определенная часть пошла в годы войны служить под знамена своего старого атамана — Краснова, пытавшегося создать казачьи части в вермахте. Славы эта коллаборантская затея казакам не принесла, их бросили на борьбу с партизанами Югославии, зато принесла ужасную трагедию. Английское командование, вопреки обещаниям, выдало около 50 тысяч казаков советским властям из лагерей в Лиенце и Юденбурге. Многие кончали с собой, лишь бы снова не оказаться в руках большевиков. Самого Краснова и его ближайших соратников повесили в январе 1947 как коллаборационистов.

Точно неизвестно, сколько человек стало жертвой политики расказачивания. Казачьи историки говорят о миллионе жертв, защитники неокоммунистической точки зрения утверждают, что дело ограничилось несколькими тысячами. Последнюю цифру приходится сразу отбросить как откровенное лицемерие, первая представляется преувеличенной, если говорить о прямых жертвах репрессивной политики — расстрелянных, но правдоподобной и даже преуменьшенной, если говорить об общих потерях казачества за гражданскую войну. Численность населения Всевеликого Войска Донского накануне революции составляла 2,5 миллиона человек, а за время смуты сократилась по современным подсчетам на 30%, в некоторых же районах, как на Хопре, через который фронт проходил 5 раз, уцелел лишь каждый второй. Немногим лучше обстояло дело в других казачьих районах.

Можно ли считать эти события «геноцидом», как иногда говорится? С одной стороны, очень опасно утверждать, что казачество какой-то отдельный народ, по сравнению с русским. Дорога «казачьего сепаратизма» очень опасна — если действия Краснова во время Гражданской еще были как-то объяснимы политической логикой и сам генерал-атаман был принципиальным сторонником единства и неделимости России (и то его осуждали почти все остальные белые за пронемецкости и политический авантюризм), то последующая попытка провести