Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов - Патрик Рэдден Киф

за то, что сверх всего прочего умудрялся быть отличным начальником. А также Дороти Викенден, Генри Файндеру, Пэм Маккарти, Дейрдре Фоули-Мендельсон, Майку Луо, Дэвиду Роде, Линни Фельдман-Эмисон, Шону Лейвери, Александру Барашу, Эйви Каррилло, Натали Раабе и всем остальным моим коллегам в этом журнале. Спасибо моему другу Филиппу Монтгомери, чье пронзительное фотоэссе «Лики эпидемии» вышло в «Нью-Йоркере» одновременно с моей статьей.

Я чувствую себя невероятным счастливчиком, поскольку мне представилась возможность опубликовать в Doubleday еще одну книгу с Биллом Томасом, который воспользовался случаем и уговорил меня в 2006 году написать «Змееголова». Билл понял, какой должна быть эта книга, из наших первых разговоров о ней, и был надежным союзником и глубоко восприимчивым собеседником на каждом шагу этого пути. Огромное спасибо Дэниелу Новаку, моему неутомимому юристу в Doubleday, который каким-то образом ухитряется быть невротично пунктуальным и сдержанно расслабленным в одно и то же время. Спасибо также удивительным Майклу Голдсмиту и Тодду Даути, Анке Стейнеке, Марии Мэсси, Ингрид Стернер, Лидии Бюхлер, Кэти Хуриган, Хари Доукинс, Джону Фонтане и всем остальным сотрудникам Doubleday. Теа Трафф помогала с фотографиями. Оливер Мандей создал дизайн прекрасной обложки, Кимон де Греф в кратчайшие сроки разделался со сносками. Джули Тейт провела фактчекинг книги – с невероятным вниманием, заботой и жизнерадостностью. Любые затесавшиеся ошибки – мои собственные.

Тине Беннетт, моему агенту на протяжении почти двадцати лет, я обязан бо́льшим, чем могу выразить. Я благодарен Трейси Фишер, Светлане Кац, Матильде Форбс Уотсон, Эрику Симоноффу, Бену Дэвису, Анне Дерой и Кристине Ли из WME. Я также благодарен Рави Мирчандани и его коллегам из Picador.

Спасибо за все хорошее Рейчел Авив, Джоэлу Ловеллу, Раффи Хачадуряну, Эндрю Маранцу, Генри Молофски, Дэвиду Грэнну, Тайлеру Фоггатту, Мике Хаузер, Виктории Бил, Филу Кифу, Джиму Кифу, Лоре Пойтрас, Дэниелу Горману, Сравии Тадепалли, Сэму Розену, Дэвиду Деджонгу, Наоми Фрай, Нику Паумгартену, Барту Геллману, Тиму Вейнеру, Полу Демарко, Дженнифер Кинсли, Полине Родригес, Питеру Смиру, Полине Пик, Скотту Подольски, Дэвиду Юурлинку, Эндрю Колодны, Эду Бишу, Дэвиду Фейну, Дэвиду Сигалу, Лариссе Макфаркуар, Джиллиан Феннимор, Эвану Хьюгсу, Лили Буллитт, Эду Конлону, Марку Розенбергу, Ориане Хоули, Марку Бомбаку, Энди Галкеру, Джейсону Бернсу, Дейву Парку, Ноэ Харпстер, Мике Фитцерман-Блю, Уиллу Хеттингеру, Эрику Ньюману, Алексу Гибни, Саре Стиллман, Эду Сезару, Шиле Колхаткар, Бену Таубу, Гидеону Льюису-Краусу, Саи Шрикандарадже и «Майклам», как их называют мои дети: Майклу Уахиду Ханне и Майклу Штендер-Ауэрбаху. И отдельное большое спасибо Алексу Годою.

Когда я писал эту книгу, я много думал о семье – о том, что сплачивает семью или разрывает ее на части, о том, что значит носить родовую фамилию, – и эти размышления заставляли меня чувствовать, что мне невероятно повезло родиться в той семье, в которой я родился. Спасибо моим родителям, Дженнифер Рэдден и Фрэнку Кифу, за их бесконечную поддержку и неизменный пример, а также родственникам жены, Тадеушу и Эве. Особое спасибо моей сестре Беатрис и брату Тристраму. Хоть мы и живем разной жизнью, каждый со своей профессией и семьей, я есть сегодня тот, кто я есть, благодаря нашему общему детству, и я безмерно люблю вас обоих и восхищаюсь вами и вашими семьями. Эта книга посвящается вам.

Я писал эту рукопись во время ковида, сидя в изоляции с женой Юстиной и нашими сыновьями, Люцианом и Феликсом. Как ни странно, я кое-что понял об адаптивности, наблюдая, как мои дети в реальном времени приспосабливались к творившейся вокруг них катастрофе. Нам повезло, учитывая ситуацию, и те мелкие трудности, которые создавала нам пандемия, не стоят упоминания в свете того, что пришлось пережить другим. Но жизнестойкость моих детей служила мне источником вдохновения. Она дарила мне надежду тогда, когда я в ней нуждался.

Юстина веско намекнула мне, что я должен постараться написать «хорошие благодарности», и на самом деле это отличный пример того, что я в ней обожаю: ее несентиментального остроумия, ее абсолютной преданности важному в сочетании с откровенным скептицизмом по отношению ко всему несущественному. Делить с Юстиной смех, бокал вина, жизнь и двоих детей – лучшее, на что я мог надеяться. У меня до сих пор такое чувство, что я сорвал банк.

Примечание об источниках

Семья Саклер не сотрудничала со мной в поисках информации для этой книги. Ни один из Саклеров, часто упоминаемых в ней, не согласился дать мне интервью. Том Клэр, их поверенный, отвечал на мои неоднократные просьбы о разговоре с Ричардом и Дэвидом Саклерами в письменном виде: «…пока мистер Киф не признает (и не исправит) ошибки в своем предыдущем репортаже для «Нью-Йоркера»… у нас нет причин полагать, что мистер Киф отнесется к ним по-честному в любом разговоре». Мало того что они оспаривали саму предпосылку статьи в принципе: Саклеров, похоже, более всего раздражала тема рекомендации ОксиКонтина к применению в педиатрии, и они требовали, чтобы я внес в статью исправление, ложно утверждающее, что они не сами добровольно вызвались провести педиатрические испытания, а предприняли этот шаг только потому, что FDA обязало их это сделать. Как бы мне ни хотелось лично пообщаться с клиентами Клэра, это условие я был не готов выполнить.

Вместо этого Клэр предложил организовать встречу с адвокатами и пиарщиками семьи, в ходе которой я должен буду подробно рассказать им о том, что́ намерен писать в своей книге, а они смогут конкретнее указать мне на якобы допущенные мною ошибки в прошлых журналистских работах. Я был готов их выслушать, но позиция Клэра, похоже, со временем изменилась, и предложения моего издателя организовать такую встречу месяцами оставались без ответа. В одном электронном письме Клэр писал, что из-за моего отказа внести изменения в статью в «Нью-Йоркере» Саклеры были «вынуждены» иметь со мной дело «в такой форме (письменно и через адвокатов)».

Завершая книгу, я выслал список подробных вопросов Мортимеровской и Рэймондовской ветвям семьи. Клэр утверждал, что его клиентам понадобится достаточное количество времени, чтобы ответить на любые вопросы, касающиеся фактической информации. Поэтому я дал им месяц.

Как раз перед истечением этого срока Клэр организовал брифинг для штатного юриста «Даблдей», ответственного за проверку рукописи, который провели семейный адвокат и представители по связям с общественностью от обеих ветвей семьи – Рэймондовской и Мортимеровской. Ни один из выступавших не согласился на цитирование с упоминанием своего имени, зато они представили презентацию в PowerPoint, в которой утверждали, что ОксиКонтин представлял лишь крохотную долю рынка опиоидов, что число людей, принимающих ОксиКонтин так, как предписано врачом, и при