Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

лошадей, и столько был нечеловеколюбив к ним, что желал лучше морить их в тюрьме годы, нежели взять к себе или позволить им снискать пропитание у посторонних. Псковская палата уголовного суда видела источник сего зла, ограничив, однако, злоупотребительскую власть помещика определением: взять с него подписку в том, чтобы ни он, ни жена его не наказывали крестьян без ведома земской полиции. Правительствующий сенат освободил Наперсткова даже от сей обязанности…»

Теперь, после описаний визитов императоров, после рапортов чиновников по особым поручениям и генерал-губернаторских докладных записок правительству, нужно бы рассказать об экономике города и уезда и в очередной раз пересчитать опочан, коих проживало в городе в начале 1820-х годов 635 душ мужского и 763 женского полов, и в этом числе 95 лиц духовного звания, более 60 дворян, 125 военных, 76 купцов, 905 мещан, 106 разночинцев и 25 людей дворовых, сказать о том, что имелась инвалидная команда, что на кирпичном заводе купца Никитина, основанном в 1811 году, выпускалось до двухсот тысяч кирпичей в год, что действовало в городе три небольших кожевенных завода, выпускавших товара почти на 10 000 рублей, что дважды в год в Опочке бывали ярмарки – Покровская и Богородицкая, а в уезде самой большой была ярмарка при Святогорском монастыре, которая продолжалась от трех до семи дней, что в начале 1830-х годов в уезде, в селе Тоболец, открылась бесплатная школа, в которой обучалось тридцать детей, что в 1838 году, по данным атласа Псковской губернии, в Опочке было тринадцать частновладельческих садов, четыре мощеные улицы и двадцать одна немощеная, но мы всего этого делать не станем, а расскажем лучше о жизни опочецких обывателей в первой половине XIX века.

Козьма Прутков сказал, что жизнь в городе начинается, когда в него входят военные. Теперь представьте себе сонную уездную Опочку, в которую в июне 1821 года входит для расквартирования лейб-гусарский полк. Даже и гусарский полк произвел бы в Опочке фурор, а тут лейб-гусары. Правда, за три года до этого выдающегося события в Опочку был прислан для расквартирования 2-й Егерский полк, но куда скромной черной форме егерей против расшитой золотым позументом лейб-гусарской! Купец Иван Игнатьевич Лапин записал в своем дневнике: «Вступил к нам лейб-гусарский полк – и то-то уж полк! У нас этакого никогда не стаивало, да, думаю, и не быть! солдаты молодцы, офицеры хваты и пребогаты, почти все княжеские и графские фамилии». Это пишет опочецкий купец, а представьте себе восторг опочецких купчих, а дам высшего опочецкого общества, а девиц на выданье… Увы, до нас не дошло ни одного письменного свидетельства на этот счет. Вслед за лейб-гусарами подтянулись в город и виноторговцы. Рижский купец Фридрих Камман за одну неделю умудрился продать лейб-гусарам пять возов лучших вин.

«И путешествие в Опочку…»

Надо сказать, что опочане мужского пола любили вести дневники. Опочецкий купец Петр Степанович Лобков, мужчина серьезный, отец двенадцати детей, описывал в дневнике события значимые, исторические – вступление на престол нового государя, заграничные войны, появление комет и заключение мира. Дневник его назывался «Родословная Лобкова и памятник великих событий». Впрочем, описывал он и события местного значения, например постройку моста через Великую, весенний ледоход, проведение шоссе, крестный ход или необычные природные явления. Вот о чем запись за 1833 год: «Богоспасаемый град Опочка видел Божеское милосердие издревле, доныне и надеется впредь через сие явление. Апреля 26 дня, в день Преполовения праздника, был крестный ход в собор, а из собора на реку, на водоосвящение; и во время водоосвящения сделалось на небе, и при солнечном сиянии явился на небе и в облаках пространный круг, начиная от солнца, простираясь к западо-северу, и другим концом упираясь в солнце; а по концам близь солнца, наподобие звезд немалого вида, ало-синеватые, несколько продолговатые шары, по обеим сторонам солнца. И чрез несколько минут явился полуциркульный круг алого или огненного цвета, близь солнца, упираясь концами в облачный круг. И перед окончанием водоосвящения, когда пошел или тронулся крестный ход, и круг облачный начал исчезать, и доколе обошел крестный ход кругом города, и молебен окончили в соборе, и круги исчезли. Народу в крестном ходу было много, и все удивлялись сему явлению; никто не видывал доселе такого круга. Но при всем том, каждый из зрителей не ужасался, а с сердечною бодростью смотрели, хвалили и превозносили Бога, тем паче, что сие явление во время богомолебствия и водоосвящения было. Бог осенил народ и явил отраду собравшимся христианам на молебствие».

Другой опочецкий купец, Иван Игнатьевич Лапин, владевший маленькой лавкой, в которой он торговал пряниками, мылом, свечами, орехами, помадой, перчатками, картинами и всем остальным, напротив, описывал все больше свои душевные переживания. Великих событий он не касался, литературных достоинств его дневник не имел, но… 30 мая 1818 года: «Свалился воробей с кровли лавки моей и от минутного паралича умер скоропостижно. Погребен в сделанном мною гробе, между двух столбов лавки моей и Лобковой»; и на следующий день: «Была Анна Лаврентьевна у меня в лавке вечером, с коей мы разговорами проводили остаток вечера, и при сладостных поцелуях, полученных от ней, получил колечко, кое с удовольствием ношу ежедневно»; и еще через две недели: «Был с ней в саду, где на дерновой софе или в липовой беседке наслаждались приятностью дня и слушанием пернатых певцов, кои ежеминутно приятным пением своим и тихим порханием – один за другим – по кустарникам твердили, кажется, любовь. И мы здесь предположили, что оные стократно нас счастливее в рассуждении… Законом никаким они не ограничиваются и, не стыдясь… словом – пресчастливы. Гуляя по прекрасному цветнику, рассматривал все с живым удовольствием – насаждение Анны Лаврентьевны – и здесь, за мою к ней благодарность, получил при сладострастном поцелуе пион, и теперь – в стакане он»[26]; и еще через четыре года: «Была вечеринка у городничего Обернибесова, и я был обряжен турком, да еще со мной товарищ был во фраке и Дуняшка Телепнева, и нас там никто не узнал»; и еще через шесть лет: «Сочетался я браком с купеческой дочерью Афимьей Ивановной Кудрявцевой, в воскресенье, в 5 часов вечера, в большой церкви». Конечно, это не описание проезда Екатерины Великой или Александра Первого через Опочку, и не описание осады Опочки войском Константина Острожского, и даже не описание кирпичного завода купца Никитина, но воля ваша, а история Опочки без Анны Лаврентьевны, без Дуняшки Телепневой, без вечеринки у городничего, без Афимьи Ивановны Кудрявцевой и даже без помершего