Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

Впрочем, Иван Игнатьевич описывал и великие события. В записи от 29 мая 1825 года читаем: «В Святых Горах… я имел счастие видеть Александру Сергеича г-на Пушкина, который некоторым образом удивил странною своею одеждою, а например: у него была надета на голове соломенная шляпа, в ситцевой красной рубашке, опоясавши голубою ленточкою, с предлинными черными бакенбардами, которые более походят на бороду; также с предлинными ногтями, которыми он очищал шкорлупу в апельсинах и ел их с большим аппетитом, я думаю – около ½ дюжины»[27].

Через год после этой ярмарки Пушкин написал «Признание», в котором была упомянута Опочка… На этом месте мы остановимся и скажем, что в краеведческие споры по поводу того, сколько раз бывал Александр Сергеевич в Опочке, у кого бывал, с кем пил чай, из какого самовара, с ромом, с вареньем, со сливками или без оных, мы вступать не будем – для этого существует огромная армия пушкинистов, которая сосчитает вам не только медали на самоваре, из которого Пушкин, быть может, чаю и не пил, но даже количество ложек варенья, им съеденного. Нам довольно двух слов, одного союза и одного предлога в его стихотворении. Может, это и немного, но как представишь, какое неисчислимое количество населенных пунктов не упомянуто в стихах Пушкина не то что словом, но хотя бы запятой или дефисом…

Еще через одиннадцать лет после написания «Признания», в ночь с 5 на 6 февраля 1837 года, Пушкина отпевали в южном приделе Успенского собора Святогорского монастыря Вороничской волости Опочецкого уезда.

Снова вернемся в Опочку. Событий великих, достойных дневника Петра Степановича Лобкова, там не происходило, но зато в городе в 1854 году была закончена постройка опочецкой почтовой станции второго разряда и станции пассажирских дилижансов. То есть скоро сказка сказывается – подумаешь, второразрядная почтовая станция, – а дело делалось, как у нас водится, не скоро. В 1843 году Главным управлением путей сообщения и публичных зданий был разработан типовой проект станций, одну из которых предполагалось построить в Опочке. Через нее должно было проходить Киевское шоссе, шедшее из Петербурга в Киев. Станция была спроектирована в псевдоготическом стиле, со стрельчатыми окнами. Одних стойл для лошадей предполагалось иметь тридцать шесть. Не построили, поскольку шоссе через Опочку только намеревалось пройти, но еще не прошло. В 1849 году оно прошло, и этот участок тожественно открыли, но станцию… все равно не построили. В 1850 году ее к проезду Николая Первого с наследником Александром Николаевичем точно должны были построить, но… не построили. Не хватило средств. То есть их выделили, и притом на постройку не только станции, но еще и моста через Великую к проезду императора, но их, как это обычно бывает с выделенными казенными средствами, не хватило, и закончили строительство только через три года. Строго говоря, это был целый комплекс зданий – собственно станция, отдельная изба с кухней, комнатой смотрителя и отдельным туалетом для ямщиков, а еще погреб, амбар, навес для экипажей и колодец, из которого пили и люди и лошади. В главном здании четыре комнаты для проезжающих, комната для записи подорожных, баня и переход во двор, в туалеты для проезжающих. Это был не просто второй разряд – это был upper middle class почтовых станций. В XX веке станции пришлось хлебнуть горя. До 1922 года она была самым обычным жилым домом, потом ее брали в аренду, потом в ней и во всем комплексе почтовых зданий квартировал стрелковый полк, потом была война и от станции остались одни стены и кирпичные трубы, и только через пятнадцать лет после войны станцию восстановили, а в 1995 году Указом президента РФ она стала памятником архитектуры федерального значения. Отремонтирована она так, как и полагается памятнику архитектуры федерального значения. На фотографии XIX века перед станцией стоят дилижансы, ямщики и пассажиры, а теперь у стены стоят три лавочки. Вечером 12 июня 2021 года на них сидело четыре человека и рядом был припаркован легковой автомобиль «Рено». Внутри станции никого не было, пахло пылью и пирогами с капустой.

Наверное, прочитав про подробное описание опочецкой почтовой станции, иной читатель скажет: «Тоже мне событие – постройка почтовой станции. Хотя бы и с туалетом для ямщиков».

Дорогой читатель! Ты сначала поживи в уездном городе лет сто или сто пятьдесят, а лучше двести. Тогда и будешь рассуждать про события.

Почти в то же самое время, что и постройка почтовой станции, то есть в 1853 году, уездный врач Опочецкого уезда Псковской губернии Иоганн Адольф Брандт по заданию и под руководством Русского географического общества составил описание Опочецкого уезда. Сохраняя орфографию подлинника, приведем из этого документа несколько цитат.

Об истории уезда: «Опочецкий уезд именно был полем битвы между русскими, литовцами и поляками, латышами, чухнами и немецкими рыцарями, как учит история и доказывают остатки укреплений в уезде на границах». О населении уезда: «Все они флегматического темперамента, без всякой энергии, добры, но ленивы и беззаботны, жесткосердны и не жалостливы к своему брату, более скоту… Как все народы необразованные, они придерживаются старине… Народонаселение состоит из смешанного племя русских – не очень похожих на настоящих русских. Греческой религии со многими местными выражениями». Писал Брандт и о том, что крестьяне занимаются хлебопашеством и скотоводством, что «худая земля и худая обработка земли за недостатком назема… и за незнанием смешения разных родов земли… редко рожь приходится больше, чем сам-друг, и то нечистая с примесью…» О населении, конечно, обидно. И не скажешь, что Брандт был плохо знаком с местными условиями, – он проработал в Опочецком уезде врачом десять лет. Ну, что делать. Все же добры, хотя и ленивы, хотя и беззаботны, хотя и…

В 1855 году, в разгар Крымской кампании, через Опочку прошли дружины Государственного Подвижного ополчения. В дневнике Петра Степановича Лобкова, в том самом, который «Памятник великих событий», читаем: «…проходили чрез Опочку Тверской губернии дружины, в каждой по 1000 с прибавкой ратников. Каждая дружина встречена с крестным ходом за городом и, придя на площадь, было молебствие с коленопреклонением, и каждой дружине говорена была речь и дан образ Спасителя, изображенного в терновом венце и неся крест. И после каждому ратнику дали по стакану вина и по булке от граждан, офицерам от дворян – обед». В Опочке тоже была своя дружина. Опочецкое купечество пожертвовало в казну 2000 рублей серебром на расходы по ополчению и даже отдельно собрало денег, чтобы в Петербурге заказать… нет, не ружья,