Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

которых катастрофически не хватало, и не обмундирование, а икону Покрова Божией Матери с серебряной позолоченной ризой и киотом. К счастью, был заключен мир и опочецкой дружине в боевых действиях не пришлось участвовать. Как пишет Лобков, «мая 1, дружинное знамя из Опочки отнесли в Псковский собор, с церемонией: взвод дружины, майор, два офицера. Молебствовали подле собору и с крестным ходом опочане и духовенство проводили за город до станции; оттоле воротился крестный ход, и протопоп Алексий опочецкий икону Покрова Божией Матери взял в собор. 16 мая распустили ратников в первобытное состояние по домам во всей одежде и фуражках с крестом».

Вообще опочане любили ходить крестными ходами по самым разным поводам. К примеру, в августе 1859 года в Опочку пришла холера – и тут же прихожане опочецких церквей собрались идти крестным ходом. Снова обратимся к дневнику Лобкова: «Под 12 августа было вновь в соборе всенощное. 13-го изо всех церквей после обедни был крестный ход на вал, на саму гору, по устроенным лавам для гулянки; и там было водоосвящение, потом молебствие о помиловании от язвы… По отпении молебна с коленопреклонением, пошел крестный ход с валу кругом Завеличья по городу… 25-го утром служили всенощную и обедню, при малом звоне, и молебен. И с сего дня все жители пошли по домам и молебствовали. И с сего дня никто вновь не заболел, и все, при помощи Царицы Небесной, через врача островского, Ивана Мартыновича Колембы, выздоровели».

Впрочем, были события, обходившиеся без крестных ходов. В год отмены крепостного права подрядчиком купцом Ладыгиным и мастером Снегиревым был построен деревянный мост через Великую. Начали строить 3 января и за три месяца управились. В том же году в доме купца Порозова при деятельном участии уездного предводителя дворянства Якова Карловича Сиверса была открыта в Опочке четырехклассная женская прогимназия, готовившая учительниц для начальных школ. Девушек учили там русскому языку, истории, арифметике, географии, рисованию, чистописанию, музыке и Закону Божию. Само собой, и двум иностранным языкам – немецкому и французскому. Позже к этим предметам добавились латынь, гимнастика и швейное дело. К началу XX века треть учительниц начальных школ в уезде была выпускницами Опочецкой прогимназии. В 1911 году прогимназия была преобразована в женскую гимназию имени Пушкина. Жизнь учителей в уезде, как и в начале XIX века, во времена учителя Троицкого, воевавшего с Опочецкой городской думой за свои учительские права, оставалась тяжелой. Опочецкая земская управа в 1910 году заключила договор на аренду дома для одной из уездных земских школ и обязала хозяйку этого дома сделать пристройку для квартиры учительницы площадью 3,78 квадратного метра. Вот и живи на такой площади и ни в чем, как говорится, себе не отказывай. Заработная плата учителя в то же самое время составляла 30 рублей в месяц. Притом что говядина стоила около 15 копеек за фунт. То есть на свою месячную зарплату учитель мог купить 91 килограмм говядины. Сегодня, через сто с лишним лет, средняя зарплата учителя в Опочке составляет 20 000, а средняя цена говядины в Псковской области – 400 рублей за килограмм. Получается, что на свою месячную зарплату нынешний опочецкий учитель может купить 50 килограммов говядины. Если же считать на сливочное масло, которое в то время стоило 45 копеек за фунт, а теперь 630 рублей за килограмм, то выходит, что тогда учитель на свою месячную зарплату мог купить 30 килограммов масла, а теперь почти 32 килограмма. Пусть и небольшой, но все же прогресс. Что касается яиц, то тут прогресс просто огромен. Учитель современной Опочки может купить почти в три с половиной раза больше яиц, чем перед Первой мировой войной, что понятно, поскольку в те времена огромных птицефабрик и инкубаторов не было. Правда, уездные учителя в начале прошлого века не платили ни за горячую воду, ни за интернет, но зато нынешние не живут в таких стесненных условиях. С другой стороны, земским учителям начала XX века платили надбавки за выслугу лет, но ведь и нынешним платят. В целом получается… Ну, уж как получается – так и получается. Мы, однако, слишком забежали вперед. Вернемся во вторую половину XIX века.

В 1869 году в Петербурге вышла книга некоего Виктора Крылова – драматурга, театрального деятеля и критика. Представляла она собой сборник очерков и называлась «Столбы. Старая погудка на новый лад», и был у нее подзаголовок «Черты нравов города Провалишина». Повествовалось в этих очерках о мошенничестве помещика Фискеля при межевании земли после реформы об отмене крепостного права. Под городом Провалишином имелась в виду Опочка. Крылов, что называется, прописал и помещиков, и следователей, и мировых судей, и мировых посредников, и предводителя уездного дворянства. Кроме самого Фискеля, который на самом деле был гласным уездного Земского собрания Вакселем, более всех досталось помещику Куличеву – сутяге, аферисту и склочнику. К счастью для опочецкой, как сказали бы сейчас, элиты, Крылов талантами Гоголя не обладал, и потому у очерков этих литературных достоинств немного и забылись они довольно быстро, а то бы ославилась Опочка не только на всю Псковскую губернию. И все же в Куличеве узнал себя опочецкий помещик титулярный советник Павел Иванович Болычев. Не удержался Крылов дать ему похожую фамилию. Болычев и тираж скупал, и в суд на Крылова подавал, но книга, как известно, не воробей и топором ее не вырубишь. Правду говоря, Болычев вовсе не был Крыловым беспричинно оклеветан. Павел Иванович был известным на весь уезд махинатором. Притом что находился в должности окружного начальника государственных имуществ. То заведет винокуренный завод и начнет выпускать виноградную водку под названием «Крымская», а на деле окажется, что ни к какому Крыму эта водка никакого отношения не имеет, а имеет отношение к самой обычной сивухе, то займется денежными махинациями и на него даже заводят дело, то начнет скупать имения опочецких помещиков и чуть было не купит задешево Тригорское у совсем старенькой и плохо соображающей Прасковьи Александровны Вульф. Если бы не ее сын, в самый последний момент успевший расстроить сделку, то не миновать Тригорскому оказаться в руках Болычева[28]. Уж он бы построил там еще один винокуренный завод.

В 1874 году[29] в Опочке открыли городской общественный банк и построили деревянную лютеранскую кирху. Банк и теперь в Опочке есть, и даже не один, но городского общественного уже и след простыл, а вот здание кирхи сохранилось. Обветшавшее, с заколоченными окнами и дверями, с худой и полусгнившей крышей, но по-прежнему