Идеальный капитан - Макс Воронов

Не было до этого момента.

Самая неожиданность была, когда помощник с ходу скрутил меня за шею – это вот тот Эрик, который только что лениво махал руками и поддавался обычным людям! – и принялся дубасить коленом в солнечное сплетение. Вот же сучёныш, до этого ноги вообще не использовал! Прикидывался, будто и вовсе не знает, для чего они, кроме ходьбы, нужны, а тут разошёлся, отбивную из меня делать!

И вырваться оказалось не так-то просто – от чего я, конечно, вообще в восторг пришёл. Пришлось бухнуться на пол, прокатиться по нему – так, что рёбра Эрика подо мной ощутимо хрустнули, – и только после этого хватка помощника ослабла, и мне удалось перебросить его через голову. Там он приземлился на кого-то из парней, но нам обоим было уже похер на окружающих. У кого мозги есть – догадаются отойти.

Я уже и забыл, что Эрик только с виду худой, будто и спортом никогда не занимался, – под его балахонистой футболкой мускулатура вообще не считывается, – а так-то на ощупь весь жилистый и неожиданно твёрдый. А теперь выяснилось, что и быстрый: держался наравне со мной, а у меня вообще-то ускоренная реакция даже по меркам мутантов. Нет уж, он точно тренировался. Но не в армии. А где?

Хотя вскоре – наверное, когда у Эрика злость из-за разбитого носа схлынула, – у меня опять возникло ощущение, что он поддаётся, поэтому я бросил драку на полпути. Мне такой победы не нужно.

Разошлись мы, кровавые сопли вытираем, смотрю – а парни про свою тренировку забыли, все вокруг нас столпились, любуются. Ну, прикрикнул я на них и ушёл в душ, больше для того, чтоб не светить довольной мордой. Давно так хорошо не развлекался!

Решил, что обязательно нужно будет повторить.

В общем, так это всё и пошло. Нет, я всё же мимоходом спросил Эрика, не хочет ли он уйти со службы, поискать другие варианты, но он – как всегда ровно и спокойно – ответил, что нет. А дальше, наблюдая за ним, я решил, что вовсе он не такой мягкий, каким кажется на первый взгляд. Наверное, это больше из-за внешности такое впечатление складывается, ведь манера общения у него вполне мужиковатая, где-то даже грубая – не в том смысле, что он собеседников херами обкладывает, а просто без намёка на сюси-пуси, – да и характер оказался закалённый. А вот смазливая физиономия ни разу не предвещает такого. Даже забавно, насколько его внешность не совпадает с внутренним содержанием.

Да, по поведению он тихоня – но вовсе не потому что слабый. То же мне подтвердили и «наблюдатели» из подразделения: Эрик явно избегает конфликтов, не стесняется поддаваться, уступать и извиняться, но при этом вовсе не похоже, что всё это от страха перед задирами. Что ж, буду считать такое поведение ещё одним признаком ума.

Потому что теперь стало очевидно, что это не признак трусости или неумения драться. После той первой драки мы с ним регулярно начали зависать в спортзале.

Эрик предложил ходить не в общее время, а вечером после работы, и я согласился. Обычно я настаиваю, чтобы в моём подразделении все держались вместе, несмотря на любые разногласия и антипатии, потому что в бою будет не до того, а перед боем – нужно привыкнуть друг к другу, приноровиться к особенностям, знать скорость реакции, ведущую руку, слабые места и прочее. Но Эрик… Он с самого начала не рвался наводить мосты любви и дружбы с сослуживцами – как и они с ним, ясное дело, – хотя я надеялся, что со временем притрутся. Однако теперь стало очевидно, что если продолжать давить и упорно заставлять их общаться, то одна из сторон в этом противостоянии сломается – и теперь я уже не был уверен, что это окажется Эрик, – а мне не нужны военные действия в моём подразделении.

Поэтому я разрешил помощнику тренироваться в индивидуальном порядке, после отбоя: рядовых уже не будет, а офицеры у нас слишком ленивые, чтобы настолько поздно в зал ходить.

Разве только я регулярно оказывался там в то же время, что и Эрик.

Если в зале всё-таки был кто-то ещё, помощник снова начинал поддаваться – может, это у него даже бессознательное. Словно привычка. Но откуда может быть такая странная привычка?

И вот эта его манера специально переодеваться к тренировке. Общепринятая практика такова: просто снять китель и в стандартной, нижней, футболке идти на занятие, а после душа поменять на свежую. Но Эрик всегда переодевается заранее, в свободный такой балахон с длинными рукавами – и тут уж по его виду точно не скажешь, что он может быть серьёзным противником. Так, мальчишка худосочный, какой-то бедный сиротка: ссутулится, взгляд опустит, рукава эти длинные тянет, как будто ему то ли холодно, то ли неловко. Такого и бить как-то стыдно.

Но если мы оставались вдвоём – о, это было совсем иное дело. Эрик зыркал несколько раз на дверь и, если видел, что никто к нам не ломится, наконец-то расслаблялся. В такие моменты он казался совсем другим человеком: заметно более уверенный в себе, вальяжный, даже как будто старше, чем обычно. Держался свободнее, смотрел в глаза, а то ещё, бывало, смерит меня взглядом и ухмыльнётся довольно так – тут уж я не мог удержаться, чтоб не ответить тем же, потому что мне тоже нравилось наше с ним времяпрепровождение на равных. И этот вариант Эрика мне тоже нравился – гораздо больше, чем привычный тихоня.

Верный признак, что мой помощник решил взяться за дело всерьёз, – это если он рукава подтягивал. Я уже даже ловил себя на том, что невольно улыбаюсь при виде этого жеста, потому что после него начиналось самое веселье, и если не прервут, то мы могли развлекаться до полного изнеможения, ведь ни один не желал уступать. В конце концов кое-как согласимся на ничью, выдохнемся оба, развалимся, потные, на полу – и хорошо так…

Я быстро заметил, что с Эриком нужно держать ухо востро: он любит выматывать, кружить, усыпляя внимание, а потом – раз! – и по горлу. Знает все болевые точки, но при этом я никак не мог заметить у него привычки к какой-либо тренировочной системе. Обычно сразу чувствуется, с какой школы человек начинал – стойка, поставленные удары, – но у Эрика было всего понемногу и всё вперемешку.

Из-за этой непредсказуемости было даже