Идеальный капитан - Макс Воронов

На самом деле в нашей части не сильно придираются к дисциплине, в этом направлении можно не беспокоиться. Но Эрику я этого не говорил и даже наоборот, требовал по максимуму. Нечего тут распускаться! Пусть лучше каждую пуговицу на кителе проверяет, каждую пылинку с ботинок вытирает, а то знаю я человеческую натуру: даже самому скромному тихоне только палец дашь, а вскоре он уже и руку по локоть кусает. Ну, ту самую, которая кормит бесплатным столовским пайком.

В общем, на следующий день после тренировок Эрику всегда доставалось. Чуть какая минутная задержка с документами – я уже строил суровую морду и рявкал, что все бумаги должны попадать ко мне на стол НЕМЕДЛЕННО! Эрику сразу подрывался выполнять, упавшим голосом извинялся за задержку…

А потом произошёл случай, который навёл меня на мысль, что как-то я совсем уже загонял помощника и нужно быть помягче. А то я словно решил отыграться на нём за лейтенанта Фрэнка – увлёкся дисциплиной и совсем уже Эрика за человека перестал считать, воспринимаю только в качестве исполнительного сотрудника, которого нужно довести до ещё большего идеала. А он-то ведь обычный нормальный парень.

В общем, дело было так.

В тот день я попал в собственный кабинет только к обеду: Главный приказал заменить его на двух установочных занятиях у новобранцев, а это три часа ора на плацу. У меня глотка не такая лужёная, как у Сикорски, так что после подобного развлечения в горле першит и весь день приходится сосать леденцы с шалфеем.

И вот, значит, с этим самым леденцом во рту открываю я дверь – а Эрик шагает по приёмной, что вообще-то ему не свойственно, обычно он сидит за компьютером или в крайнем случае отирается где-то у стенки: в шкафу роется или кофеварку чистит. В общем, не любит отсвечивать. А тут – мечется туда-сюда.

Чуть я зашёл, он подхватил со стола какую-то бумагу и сунул мне. Официальный вызов на совещание. Ну да, декабрь, из штаба прислали разнарядки на следующий год, значит, Главный обязан отчитаться, что довёл их до сведения всему командному составу: сначала все расписываются, что получили вызов, затем подтверждают присутствие на совещании, потом – что были ознакомлены… Обычная бюрократия.

Я спокойненько взял бланк, буркнул сквозь леденец:

– Спасибо, – и ушёл к себе.

Весь день просидел за изучением каталогов стройматериалов. Ремонт дошёл до нашего корпуса, и Главный не придумал ничего умнее, чем повесить все эти шпатлёвки и покраски на меня, потому что хозотделу не доверяет: в смете на пятый корпус они перепутали аж три цвета, не говоря о том, что заказали краску не эконом, а люкс, с «роскошными оттенками», как заявлено в описании, и не менее роскошными ценами. Ну, насыщенно-фиолетовые стены в общих душевых – ещё ладно, хоть и смахивает на бордель, а вот когда Сикорски увидал весёленькие ярко-жёлтые спальни казармы – вообще с цепи сорвался. Орал про детский сад «Ромашка», брызгал слюной в лицо начальнику хозотдела и напоследок объявил, что сметами в нашем шестом корпусе будет заниматься, само собой, капитан-майор Блэйк – таким тоном, что я предпочёл завязать язык узелком и не возражать.

Так что теперь я проверял артикулы, а Эрик считал количество, и всё это в дополнение к нашим основным обязанностям. Везёт же некоторым в этой жизни быть безответственными идиотами: его часть работы перекинут на кого-то другого, тот тупица будет лодыря гонять и всё равно получать стандартный оклад, а этот – типа умный – будет корячиться вместо него. За такой же оклад. Так, погодите, что-то я не понял, кто из нас всех тут идиот.

Когда время подошло к четырём, я наконец-то закончил, потянулся и решил выпить кофе, после чего топать на совещание: Главный обожает ставить их на вечернее время и задерживать сверхурочно. У самого уже дочки взрослые, с женой не ладится, вот он и развлекается работой. Мне-то пофиг, но многие бесятся от этой генеральской манеры.

Не успел я подумать об этом, как в дверь постучали.

Эрик. С подносом: кофе и две шоколадки. Хо-хо, как раз вовремя.

Я привык, что помощник в моём кабинете не задерживается, а тут – замер надо мной и явно хочет что-то сказать. Облизывает губы, набирает воздух… Но молчит, обдавая меня волнами беспокойства.

Я решил поторопить события.

– Лейтенант?..

И тут он выпалил:

– Я неправильно посчитал все сметы.

Снова умолк. Пришлось мне поощрительно покрутить ладонью – быстрее, мол.

– Я вчера перечитал то сопроводительное письмо – помните, к распоряжению прилагалось, – а там написано, что под краску нужно грунтовку в два слоя. Потому что стены тёмные. А я везде посчитал только один.

Ох ты ж ребёнок, забыл он письмо из хозотдела… Я сразу вспомнил, как Фрэнк на аналогичное письмо две недели ставил чашку с кофе, пока мы с лейтенантом из хозбригады выясняли, куда оно пропало. К исходу второй недели, перерыв всё, что можно, я уже буквально орал, что мы ничего не получали, лейтенант – уважительно, но сквозь зубы – настаивал, что отправил письмо лично. А потом я совершенно случайно заметил на столе своего помощника какой-то конверт со штемпелем хозбригады и коричневыми пятнами. В ответ на мои вопли Фрэнк оскорбился до глубины души и сказал, что знать не знает, что это за конверт такой, просто мусор, а про записку хозотдела, которая должна была быть в этом конверте, он вообще впервые слышит. При воспоминании об этом у меня до сих пор зубы скрипят. Как же мне сейчас повезло с помощником…

Но показывать свои чувства я, конечно, не стал. Начальник я или где? Вместо этого я поцокал языком и покачал головой.

– Да, как же вы так…

Помощник виновато повесил голову:

– И что за это может быть? Это же моя ошибка, я скажу, что вы вообще ни при чём… Нет, я понимаю, дисциплина, – Эрик вскинул глаза, и его голос возмущённо поднялся, – но ведь не могут же они уволить вас за какую-то… краску! Или могут?..

О-о-о, мало того, что он читает сопроводительные письма – да половина помощников, которых я видел, ими разве что в сортире подтирается, – так он ещё и думает, что та фраза Главного при приёме на работу – «За любой его проёб ты, Блэйк, отвечаешь головой» – означает, что меня уволят за неправильную смету. Это так наивно, что даже мило. Да если бы оно так было, тут бы людей уже не осталось, Главному пришлось бы самому