Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

Говоря впоследствии во причинах обрушившихся на нее бед, Молотов противоречил своей версии, что Жемчужина пострадала из-за своей неосторожности: «Она из-за меня пострадала.

– А не наоборот?

– Ко мне искали подход, и ее допытывали, что вот, дескать, она тоже какая-то участница заговора, ее принизить нужно было, чтобы меня, так сказать, подмочить. Ее вызывали и вызывали, допытывались, что я, дескать, не настоящий сторонник общепартийной линии. Вот такое было положение»[1208]. Эти две версии совместимы, если развести их во времени. В 1948 году Сталин выжигал неконтролируемые им информационные каналы, и Жемчужина пострадала из-за своих связей. А в 1952 году вождь уже пришел к выводу о необходимости «разоблачения» Молотова и Микояна, а для этого следовало еще раз «потрясти» Жемчужину.

Молотов вспоминал об этом времени: «Она сидела больше года в тюрьме и была больше трех лет в ссылке. Берия на заседаниях Политбюро, проходя мимо меня, говорил, верней шептал мне на ухо: „Полина жива!“ Она сидела в тюрьме на Лубянке, а я не знал»[1209].

19 февраля был арестован Майский. А он целое десятилетие сотрудничал с Молотовым, находясь в Великобритании. Ну чем не шпионская связь с вечно гадящей Англией? Очевидно, до ареста Молотова оставались считанные недели, если не дни.

«Дело врачей» имело и еще одно важное последствие. Сталин остался без привычной медицинской помощи. К тому же были арестованы преданные ему начальник охраны Н. Власик и заведующий секретариатом А. Поскребышев.

Ночь 28 февраля – 1 марта Сталин провел с Берией, Хрущевым и Булганиным. После того, как они уехали, вероятно через несколько часов, Сталину стало плохо, он упал и остался лежать на полу. Охрана долго не решалась войти в комнату без приглашения. Когда высшие руководители партии узнали о произошедшем, они также не предприняли срочных мер по оказанию Сталину медицинской помощи. Берия, Маленков и, возможно, Хрущев, прибывшие на дачу в ночь на 2 марта, посмотрели на перенесенного на диван Сталина и приказали его не беспокоить. Врачи были допущены к умирающему вождю только в 9 утра 2 марта[1210].

Маленков, Берия и Хрущев, глядя на агонизирующего Сталина, решили, что он вряд ли вернется к работе. Тогда в 10.40 2 марта они собрали совещание, в котором приняли участие Молотов, Ворошилов, Каганович, Микоян, Первухин, Сабуров, Шверник, Шкирятов, начальник Лечсанупра Куперин и инструктор отдела партийных органов ЦК Толкачев. Решили опубликовать сообщение о том, что у Сталина произошло опасное для жизни кровоизлияние в мозг, и созвать пленум ЦК. Молотов с коллегами отправился на дачу Сталина. Именно в этот момент Молотов вернулся в состав высшего руководства КПСС, которое в этот момент собралось около Иосифа Виссарионовича, находящегося в переходном состоянии с этого света на тот. Вячеслав Михайлович смотрел на друга, который чуть не убил его, но теперь был повержен самой судьбой. «Сталин лежал на диване. Глаза закрыты. Иногда он открывал их и пытался что-то говорить, но сознание к нему так и не вернулось. Когда он пытался говорить, к нему подбегал Берия и целовал его руку»[1211].

Хотел ли Молотов, чтобы Сталин выжил? Вряд ли кто из членов узкого руководства этого желал. Вечером они снова собрались в кабинете Сталина, сохранявшем и без хозяина значение «места силы», тронного зала. Министр здравоохранения Третьяков огласил диагноз: массивное кровоизлияние в мозг, в левое полушарие, на почве гипертонии и атеросклероза мозговых артерий. В старости Молотов говорил о Берии: «Не исключаю, что он приложил руку к его смерти. Из того, что он мне говорил, да я это чувствовал. На трибуне Мавзолея 1 мая 1953 года делал такие намеки»[1212]. Но ничего конкретного об этом Молотов не знал.

О формировании новой системы власти Молотов вспоминал на январском пленуме ЦК 1955 года, где уже критиковали Маленкова: «Мы стоим у постели больного человека, который умирает. Надо между собой поговорить, никто не говорит с нами. Здесь есть двое – Маленков и Берия. Мы сидим на втором этаже: я, Хрущев, Булганин, Ворошилов, Каганович, а они наверху. Они приносят готовые, сформулированные предложения, обращение ЦК, проекты Президиума Верховного Совета, состав Правительства, глава Правительства, Министерства, такие-то Министерства объединить и прочее. Все это принесли нам Берия и Маленков»[1213]. Сидевшие на втором этаже товарищи согласились с предложениями Берии и Маленкова и созвали вечером 5 марта форум, соответствующий случаю, – «Совместное заседание Пленума Центрального комитета КПСС, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР». Эти три высших органа партийно-государственной власти должны были определить будущее страны, если она останется без главы правительства и лидера правящей партии. Чья воля теперь будет направлять развитие СССР? Третьяков сообщил собравшимся, что Сталин в обозримой перспективе к работе не вернется. Маленков и Берия огласили предложения Бюро Президиума ЦК и примкнувших к нему Молотова и Микояна: Совет министров СССР возглавит Маленков, Министерство иностранных дел – Молотов, внутренних дел (в которое вошли структуры МГБ) – Берия, Президиум Верховного Совета СССР – Ворошилов. Хрущеву предстояло сосредоточиться на работе партаппарата. Берия, Молотов, Булганин, Каганович стали первыми заместителями председателя Совета министров. Бюро президиумов ЦК и Совмина упразднялись, но Президиумы становились более узкими. Таким образом, узкое руководство становилось публичным. Президиум ЦК теперь состоял из бывшей «девятки», Молотова и Микояна.

Собравшиеся единогласно одобрили эти решения. А через час, без десяти десять вечера, Сталин скончался. Начиналась новая глава в истории страны и биографии Молотова. Соратники Сталина, которых он приблизил в последние годы жизни, в глазах страны и мира по своей известности не шли ни в какое сравнение с Молотовым. Этих функционеров могли спросить: а вы вообще кто такие? Включение в состав высшего руководства старых известнейших большевиков Молотова и Микояна снимало этот вопрос.

В.А. Никонов даже считает, что «если бы в СССР проводились состязательные выборы, у Молотова были бы все шансы возглавить страну»[1214]. Если бы в СССР на протяжении его существования с 20-х годов проводились действительно состязательные выборы, у Молотова таких шансов не было бы, так как большевиков давно бы оттеснили от власти другие партии. Еще до образования СССР большевики для того и отняли у страны возможность выбора между партиями, чтобы иметь возможность десятилетиями проводить свой курс независимо от отношения к нему населения. Но на выкошенном террором публичном поле в начале