История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

собственноручно письменно изложил свой замысел, указав во всех подробностях цели и предполагаемый порядок своих действий. Большую часть кавалерии, вместе с двумя сотнями посаженных на лошадей пехотинцев, он намеревался оставить в удобном месте у границ Дорсетшира и Уилтшира, откуда, если бы неприятель предпринял против них мощное и энергичное наступление, они могли бы отойти к главным силам; сам же Горинг, со всей пехотой, артиллерией и той частью кавалерии, которая окажется необходимой, должен был захватить или сжечь Таунтон. Чтобы обеспечить осуществление этого плана, Горинг просил Его Высочество отправить категорический приказ сэру Ричарду Гренвиллу (который, несмотря на уже посланные ему принцем распоряжения, а также приказания самого короля, не обнаружил в своих действиях той быстроты, какую можно было с основанием ожидать) выступить в поход самому и обязать сомерсетширских комиссаров лично участвовать в этом предприятии, а пока — позаботиться о создании достаточных запасов провианта для солдат. Узнав о желаниях генерала Горинга, Его Высочество уже на другой день в точности их все исполнил.

Однако несколько дней спустя, еще до того, как таунтонское предприятие удалось подготовить вполне, стали одно за другим приходить известия о приближении Уоллера с крупными силами кавалерии и драгун и отрядом пехоты; по этой причине план взятия Таунтона был на время отложен, а лорд Горинг настойчиво попросил принца отдать приказ сэру Ричарду Гренвиллу (который, имея 800 кавалеристов и более 2000 пехотинцев, не считая саперов, уже подошел к Таунтону) как можно скорее идти на соединение с ним, Горингом, дабы он мог затем либо спокойно ожидать неприятеля, если тот решится атаковать, либо принудить неприятеля к сражению, если тот предпочтет остаться на прежнем месте, т.е. в укрепленных лагерях близ Шефтсбери и Гиллингема. Соответственно, принц послал Гренвиллу прямой приказ выступить на соединение с лордом Горингом и в дальнейшем повиноваться всем распоряжениям его светлости. Однако сэр Ричард столь же прямо и недвусмысленно известил принца, что его солдаты не двинутся с места; что сам он твердо обещал девонширским и корнуолльским комиссарам не идти дальше Таунтона до взятия этого последнего; но если ему, Гренвиллу, не будут мешать, то уже вскоре он, вне всякого сомнения, сможет доложить о захвате города. Между тем лорд Горинг в течение недели произвел две чрезвычайно доблестные и удачные ночные атаки на лагеря сэра Уильяма, перебив и взяв в плен столько неприятельских солдат, что армия Уоллера после этих стычек уменьшилась, по общему мнению, почти на тысячу человек. Лорд Горинг по-прежнему утверждал, что без пехоты Гренвилла он не сможет ни развить свой нынешний успех, ни вступить в бой с главными силами мятежников; сэр же Ричард, несмотря на все распоряжения, столь же категорически отказывался выступать, заявляя, со своей стороны, что если бы он получил в подкрепление 600 солдат, то был бы в Таунтоне через шесть дней.

В это самое время сэр Уильям Уоллер, крайне ослабленный последними неудачами (а к тому же помнивший, что совсем скоро ему следует подать в отставку), повернул на восток и, совершая ночные марши, успел отойти вплоть до Солсбери прежде, чем лорду Горингу стало известно о его передвижениях. Тогда Его Высочество, приняв в расчет, что Уоллера уже не догнать (это признавал в своих письмах принцу сам генерал Горинг) и что войска под начальством Гренвилла, как и другие местные отряды, невозможно будет заставить драться до завершения таунтонского предприятия (неудачный исход коего и разрушил все наши надежды найти солдат и деньги в обширном графстве Сомерсет) и, с другой стороны, учитывая, что взятие Таунтона (а ведь сэр Ричард Гренвилл обещал управиться с ним за шесть дней, да и прочие люди, внимательно осмотревшие город, не думали, что перед ним придется задержаться надолго) не только внушит страх соседям, но и освободит армию в четыре тысячи человек кавалерии и пять тысяч человек пехоты, которую можно будет затем послать в любом направлении; что лорд Горинг, получив необходимое пополнение пехотой, сможет, в соответствии со своими полномочиями, вернуться к осуществлению прежнего замысла в Сассексе и Кенте, а Его Высочество уже в скором времени окажется во главе довольно сильной армии, набранной в четырех графствах ассоциации, которая либо овладеет теми немногими городами на западе, где еще стоят гарнизоны мятежников, либо сразу же двинется на соединение с Его Величеством, — в общем, приняв в соображение все эти обстоятельства, принц (с ведома и согласия принца Руперта, который находился тогда в Бристоле, участвовал во всех совещаниях и выступал в роли главного советника) написал 11 апреля лорду Горингу, стоявшему тогда близ Уэллса, что, по его мнению, кавалерии и драгунам его светлости следовало бы покинуть те места, где квартируют они ныне (к великому ущербу для обывателей) и расположиться на постой в Дорсетшире или Уилтшире, либо в обоих графствах сразу; пехоте же и артиллерии — в соответствии с планом, предложенным некогда его светлостью, — следует двинуться прямо к Таунтону; принц предоставил самому Горингу решать, останется ли он с кавалерией или выступит с пехотой, и выразил желание узнать его мнение и суждение обо всем этом замысле, ведь предложенные меры не предполагали каких-либо действий в течение ближайших двух дней. Письмо это Горингу отправили с полковником Уайндемом, который явился в тот день к принцу из лагеря под Таунтоном от сэра Ричарда Гренвилла и мог со знанием дела рассказать о силе неприятеля и о состоянии войск самого сэра Ричарда.

На другой день полковник Уайндем вернулся с коротким и сердитым письмом, в котором Горинг извещал принца, что, исполняя его приказ, он послал пехоту и артиллерию к Таунтону, а кавалерию — в другое место; сам же, поскольку теперь у него не осталось других дел, намерен отправиться в Бат для поправления здоровья.

Находясь в Бате, Горинг в частных беседах жаловался, что у него отобрали войска в тот самый момент, когда он собирался идти в погоню за Уоллером и имел возможность учинить неприятелю полный разгром; вдобавок Горинг поносил членов состоявшего при особе принца совета, которые-де послали ему приказ, оказавшийся чрезвычайно пагубным для дела короля. Между тем речь шла вовсе не о приказе, но всего лишь о мнении, которое основывалось на прежних предложениях самого же Горинга и о котором его просили теперь высказать свое суждение, и Горинг, если план принца показался ему неудачным, обязан был явиться к нему лично (поездка в Бристоль заняла бы полдня) или хотя бы послать Его Высочеству свои соображения на сей счет. Но после нескольких дней, весело проведенных в Бате,