История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

гораздо уважительнее. Между тем король, по ходатайству самого Горинга, назначил его отца капитаном гвардии алебардщиков и возвел в достоинство графа Нориджа, после чего Горинг стал зваться лордом - титул, чрезвычайно тешивший его самолюбие. А во время одного из кутежей в Эксетере его брат Портер (командующий кавалерией) доверительно сообщил некоторым знатным особам, что Горинг полон решимости стать главнокомандующим у принца - либо, в противном случае, дать почувствовать свое крайнее недовольство. Столь откровенные речи, как и дерзкие поступки Горинга, внушали членам Совета в Бристоле горячее желание сделать все, чтобы не допустить осуществления подобного замысла.

Когда на совещании в Бриджуотере были улажены общие дела четырех графств, комиссары от Девоншира пожаловались Его Высочеству на сэра Ричарда Гренвилла. Последний, рассказали комиссары, твердо пообещал взять Плимут к Рождеству и, получив в Девоншире и Корнуолле все затребованные им средства, обязался набрать 1200 кавалеристов и 600 пехотинцев, а также приобрести для них оружие и амуницию. В действительности же Гренвилл купил не более 20 бочек пороха, оружия не приобрел вовсе (а заимствовал его из магазинов графств) и набрал лишь половину того числа солдат, какое обязан был выставить и содержать. Когда же ему приказали идти к Таунтону, он созвал posse comitatus[38] и привел безоружных людей в Эксетер, где снабжать их всем необходимым пришлось уже местным комиссарам. Под Плимутом Гренвилл оставил 2000 пехотинцев и 400 кавалеристов, но продолжал взимать контрибуции в прежнем объеме, как будто там все еще стояла армия из 6000 человек пехоты и 1200 человек кавалерии, получая таким образом для блокады Плимута больше денег, чем расходовалось их тогда на содержание гарнизонов Эксетера, Дартмута, Барнстейпла и Тивертона,а также на строительство укреплений.Упомянув наконец о том, что Горинг беспрестанно вмешивается в дела местных властей, враждует с сэром Джоном Беркли и сеет вокруг распри и раздоры, к великому ущербу для интересов короля, комиссары просили Его Высочество установить ясные границы полномочий сэра Ричарда и запретить ему взимать денежные суммы сверх того, что необходимо для содержания оставшихся под Плимутом войск.

Всё это звучало весьма убедительно, и для улаживания споров принц послал в Эксетер лордов Кейпла и Колпеппера,а также канцлера Казначейства, поручив им расследовать на месте жалобы комиссаров и разграничить юрисдикцию сэра Джона Беркли и сэра Ричарда Гренвилла.

Прибыв в Эксетер, лорды сразу же посетили сэра Ричарда Гренвилла (не вполне оправившись после ранения, он все еще был прикован к постели). Рассматривая свое посещение как визит вежливости, они не стали отвечать на жестокие упреки, с которыми Гренвилл обрушился на Беркли. Явившись к нему на другой день, лорды услышали все ту же брань по адресу сэра Джона, но когда они предложили Гренвиллу указать причины своего недовольства, он упомянул лишь о каких-то дерзких словах Беркли, а также о том, что последний не позволил ему арестовать некоторых особ. Выяснилось, что некоего м-ра Симса, мирового судью графства (богатого человека и дряхлого старика), Гренвилл обвинил в пособничестве мятежникам. Названный джентльмен настаивал на своей невиновности и требовал законного суда, но сэр Ричард объявил Симса изменником и дал ему три дня на уплату тысячи фунтов выкупа, угрожая, что в противном случае с ним поступят по-другому. Симс обратился за помощью к сэру Джону Беркли, и тот, воспрепятствовав немедленному аресту несчастного людьми Гренвилла, отправил сэру Ричарду весьма учтивое послание, в котором пытался убедить адресата, что забирать из дому больного старика было бы слишком жестоко, тем более что самые уважаемые джентльмены графства ручаются, что он явится в суд по первому же требованию. Посчитав себя ограбленным на тысячу фунтов, Гренвилл ответил Беркли безобразно грубым письмом - там же пожаловался на обиду и решительно отказался, несмотря на все наши доводы, признать очевидную незаконность своих действий. Со своей стороны, сэр Джон Беркли жаловался в своих письмах на то, что приведенные Гренвиллом под Таунтон солдаты либо уходят из лагеря, либо уклоняются от выполнения воинского долга (как он полагает - по наущению своего бывшего командира); что вопреки прямому запрету причинять какой-либо ущерб Уиллингтон-хаусу (где по овладении Таунтоном можно было бы поставить гарнизон), один из офицеров Гренвилла сжег усадьбу; и что сам сэр Ричард по-прежнему взимает незаконные поборы и рассылает противоправные распоряжения.

Гренвилл все эти обвинения отверг, хотя, насколько можно было судить, покидавшие осадный лагерь под Таунтоном солдаты возвращались к нему, встречая самый любезный прием, а подполковник Робинсон, получивший от Беркли приказ не трогать Уиллингтон-хаус, велел спалить усадьбу тотчас же после того, как съездил в Эксетер к Гренвиллу.

Внимательно затем рассмотрев соответствующие документы, лорды обнаружили, что полномочия Гренвилла и Беркли во многом совпадают; именно это и создавало почву для соперничества, тем более неизбежного между столь нерасположенными друг к другу особами. Когда же они спросили у сэра Ричарда, сколько войск, по его мнению, нужно оставить для блокады Плимута, и каким должно быть их содержание, он ответил им, и довольно разумно, после чего заявил, что ему наскучило сидеть под Плимутом, и он надеется, что принц позволит ему присоединиться к полевой армии, где он мог бы принести гораздо больше пользы. Лорды ответили, что принц был бы чрезвычайно доволен, если бы сэр Ричард принял участие в создании новой армии, набор в которую уже начался, и готов доверить ему второй по старшинству пост - но в таком случае возникнет вопрос о начальстве над войсками, блокирующими Плимут.

Обрадованный предложением Его Высочества, Гренвилл тут же объявил, что с этой задачей лучше всех справится сэр Джон Беркли.

Выполнив таким образом свое поручение и уладив все споры, лорды возвратились к принцу в Бристоль, и только канцлер Казначейства задержался на некоторое время в Эксетере, чтобы согласовать с комиссарами западных графств порядок сбора и распределения средств, необходимых для содержания войск, оставшихся под Плимутом, а также гарнизонов Эксетера, Дартмута, Барнстейпла и Тивертона. >

Как только Его Высочество вернулся в Бристоль (а было это в последний день апреля), король велел Горингу идти с кавалерией и драгунами к Оксфорду — таким образом Его Величество рассчитывал устранить угрозу со стороны Кромвеля, который с сильным отрядом конницы и драгун выжидал удобного момента, чтобы помешать королю соединиться под Вустером с принцем Рупертом. Горингу, пусть и крайне раздосадованному этим приказом, не оставалось ничего другого, как повиноваться. Не теряя времени, он выступил навстречу королю, а по пути (дело было вечером, накануне дня его прибытия в Оксфорд) внезапно атаковал один из лагерей кромвелевской кавалерии, а также отряд конницы Ферфакса,