История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

малейшего ущерба для своей чести, мог бы преспокойно оставаться до тех пор, пока его армия не получит подкрепления и как следует не отдохнет. Полковник Джерард шел к нему из Уэльса с отрядом в три тысячи человек пехоты и кавалерии; и у короля были основания ожидать, что вскоре к нему присоединится со своей конницей лорд Горинг, ведь уже по прошествии четырех или пяти дней с того момента, как Горинг, получив упомянутые выше (и так обрадовавшие его самого) приказы, покинул короля, у Его Величества появились причины пожалеть о подобном разделении сил, и он послал Горингу новое распоряжение — как можно скорее возвращаться назад. Но преследовавший короля злой рок, вместе с непостоянством и нерешительностью, столь характерными для окружавших его людей, подтолкнули Его Величество к мерам, при тогдашних его обстоятельствах не оправданным. Король не знал, что Ферфакс уже отступил от Оксфорда, согласно же сообщениям, будто бы посланным оттуда некоторыми особами, Оксфорд находился в отчаянном положении. Между тем в Оксфорде оставался герцог Йоркский, там были члены Совета, множество лордов и дам (посылавших известия своим друзьям), а также все военные запасы, и если бы всё это попало в руки неприятеля, то Лестер уже не мог бы возместить такую потерю. На эти обстоятельства весьма некстати, но чрезвычайно настойчиво указывали люди, которые, уж верно, не могли иметь в мыслях ничего дурного, и король решил идти прямо к Оксфорду, для чего, пять дней спустя по взятии Лестера, назначил общий сбор своей армии. Смотр этот мог бы дать королю разумные основания для отказа от нового плана, ибо с полной ясностью показал, до какой степени ослабили его армию лестерское дело и последующие события — я имею в виду потери убитыми и ранеными в ходе самого штурма; войска, оставленные в качестве гарнизонов; и, наконец, множество солдат, бежавших с награбленным добром; впрочем, их возвращения можно было ожидать уже через несколько дней. Так или иначе, численность оставшейся с королем пехоты не превышала трех с половиной тысяч человек — слишком мало для решительной битвы за корону. Вдобавок все кавалеристы с Севера, надеявшиеся, как и обещал им король, возвратиться домой, были настолько раздосадованы новым замыслом, что удержать их под знаменами удалось лишь с великим трудом, и хотя этих кавалеристов в конце концов уговорили выступить в поход, они еще не пришли в прежнее расположение духа, чтобы полагаться на них в том случае, если бы армия неожиданно вступила в бой.

Несмотря на всё это, марш продолжился, а на следующий день, когда король был в Харборо, стало известно, что Ферфакс отступил от Оксфорда, не рискнув приблизиться к нему настолько, чтобы произвести хоть один выстрел из пушки; что при штурме Борстел-хауса он был отбит, потеряв немало солдат и офицеров, после чего удалился со всей своей армией к Бекингему. Но эти новости еще сильнее разожгли всеобщее желание сразиться с Ферфаксом. Конечно, доводов в пользу похода на север теперь поубавилось, ибо в таком случае войска короля (и это была действительная опасность) могли бы столкнуться лицом к лицу с шотландской армией, имея у себя в тылу Ферфакса. Но ведь для короля по-прежнему оставался открытым еще один, столь же разумный образ действий — отход к Лестеру или к Вустеру, где он мог бы рассчитывать на подкрепления (и наверняка получил бы их), тогда как неприятель, которому в таком случае пришлось бы самому искать противника, неизбежно оказался бы в невыгодном положении. Эти аргументы, однако, не были приняты в расчет, ибо всем казалось, что войска Ферфакса, потерпев неудачу в первых же своих предприятиях, пали духом; что парламентский главнокомандующий намерен уклоняться от встречи с противником до тех пор, пока его солдаты вновь не обретут мужество и не окажутся способны выдержать бой с армией столь грозной, какова теперь победоносная армия короля; и что по этой самой причине было бы всего разумнее найти врага и сразиться с ним уже сейчас, пока он еще не избавился от своих страхов — в общем, каждый тогда считал за истину то, чему сам хотел верить. Итак, армия двинулась к Девентри в Нортгемптоншире, где, из-за отсутствия каких-либо сведений о местонахождении и планах неприятеля, король оставался в бездействии в продолжение пяти дней.

13 июня король получил известие, что Ферфакс движется к Нортгемптону с сильной армией — гораздо более многочисленной, чем сообщали ему ранее. По этой причине Его Величество отошел на следующий день к Харборо, с намерением возвратиться затем в Лестер, чтобы пополнить свою армию пехотой из Ньюарка и действовать оборонительно, пока не подоспеют другие части, на скорый подход которых он мог тогда рассчитывать. Но той же ночью в Харборо пришло тревожное известие: в десяти милях уже стоит сам Ферфакс. Немедленно созвали военный совет, прежний план мгновенно отбросили и тут же приняли новое решение — «Драться!»; это непреодолимое желание охватывало королевскую армию всякий раз, когда неприятель оказывался поблизости. Оставаться на месте и ждать его подхода участники совета не захотели, но предпочли повернуть назад и прежним путем двинуться ему навстречу. В итоге, ранним утром, в субботу 14 июня, вся королевская армия расположилась на поднимавшейся в гору местности к югу от Харборо (имея его у себя за спиной). На этой чрезвычайно выгодной позиции войска построились в боевой порядок, готовые как нанести удар, так и встретить вражескую атаку. Главными силами пехоты, примерно в 2500 человек, командовал лорд Астли (которого король совсем недавно сделал бароном); правое крыло кавалерии, около 2000 бойцов, находилось под начальством принца Руперта; на левом фланге, состоявшем из северной и ньюаркской кавалерии, общим числом не более 1600 человек, распоряжался сэр Мармадьюк Лангдейл; в резерве оставались лейб-гвардия короля под командой графа Линдси и пехотный полк принца Руперта, в общей сложности — чуть более 800 человек, а также конная гвардия короля под начальством лорда Бернарда Стюарта (только что возведенного в достоинство графа Личфилда), насчитывавшая в тот день около 500 всадников.

Построенная в превосходном порядке армия оставалась на этой позиции в ожидании неприятеля. Но примерно в 8 часов утра вдруг возникли сомнения в точности уже полученных о нем известий, и командира отряда разведчиков послали раздобыть новые сведения. Тот (забравшись, по-видимому, не слишком далеко) вскорости вернулся и объявил, что, проехав на три или четыре мили вперед, он нигде не встретил неприятеля и ничего о нем не услышал. По армии мгновенно разнеслась весть: «Враг отступает». Тогда принц, взяв с собой отряд кавалерии и