При свете зарниц - Аяз Мирсаидович Гилязов

себе на беду: „Безродная, старушка уже, а обзавелась собакой (В скобках нужно рассказать о том, что Бибинур два года назад привела на подворье приблудившуюся собаку, которую кормила всю зиму. Она ела, давясь, как оборотень, а стоило зимним холодам сойти на нет, проклюнуться первой листве, как куда-то запропастилась…)“» (Подстр. пер.)

В одном из писем к читателям А. Гилязов так разъясняет сюжет о собаке: «Я хотел в повести сказать читателям, что, отвечая на добро злом, разрушаешь духовную сущность… Бабушку сгрызли собаки из своры, сбившейся вокруг собаки по имени Карабай, которую она некогда воспитывала, выкормила. Карабай – это символ, она – один из символов, передающих жестокую суть детей Бибинур. Как только не пыталась обратиться к ней Бибинур. „Карабай, эта я, твоя кормилица Бибинур!“… Но тщетно, Карабай успела испортиться… Ради живота, ради утоления голода, теперь она готова разорвать любого…» (Письмо к читательнице, 1983. – 23 августа.) (Подстр. пер.)

А. Гилязов конкретизирует проблематику своей повести: «Сегодня – время бессердечных. Неожиданно куда-то исчезли теплота и сердечность в отношениях между отцом и сыном, матерью и дочерью. Да и мы, татары, разлетелись по бескрайним просторам земли. Эпоха подарила нам звания, должности, достаток. Раньше мы жили очень бедно…

А сейчас выйдите на улицу! Наши современники, чтобы похвастаться золотыми зубами, стараются открывать рты шире. Уши оттягивают золотые серёжки. На каждом пальце перстни, золотые кольца!.. Из такой породы и дети Бибинур…

Я не стремился к тому, чтобы показать, как бессердечность современных детей оборачивается горем для матерей. Бессердечность детей приносит вред не одним им. Они разучились любить не только мать, но и родину и родной язык – растеряли качества, всегда украшавшие людей. Вспомните: на сельский Сабантуй приезжают со всех уголков страны! Хотя дети не знают татарского языка, но они привозят их в родную деревню… А у Бибинур ни один из детей не приезжает на этот святой, древний праздник! События в повести неслучайно привязаны к празднику Сабантуй… Это страшные люди, люди, предавшие забвению родину, родной язык. У Ч. Айтматова в романе „И дольше века длится день“ есть образ Манкурта. Дети Бибинур из таких… Вот о чём моя повесть…» (Подстр. пер.)

Произведение увидело свет в 1980 году в журнале «Казан утлары» (№ 7–8). Напечатано в составе одноимённого сборника в 1982 году (Казань: Татар. кн. изд-во, 1982. – С. 77–227). За этот сборник А. Гилязов в 1983 году получил Государственную премию им. Г. Тукая. В дальнейшем повесть на татарском языке публикуется в составе Сочинений в 4 томах (т. 3. – Казань: Татар. кн. изд-во, 1994. – С. 5–143), Избранных сочинений (т. ХХVI. – Казань: Хэтер. – С. 210–356), сборника повестей «Петух взлетел на плетень» (Казань: Татар. кн. изд-во, 2012. – С. 163–307). Русский перевод Эрнста Сафонова впервые был опубликован в журнале «Волга» (1985, № 2). Затем увидел свет в составе одноимённого сборника повестей (М.: Современник, 1985. – С. 348–495), сборников «При свете зарниц» (Казань: Татар. кн. изд-во, 1986. – С. 315–475; М.: Сов. Россия, 1990. – С. 285–428), «Три аршина земли» (М.: Сов. писатель, 1987. – С. 67–228), «Повести» (Казань: Магариф, 2008. – С. 71–221). Повесть переведена на башкирский (Уфа: Башк. кн. изд-во, 1989. – С. 73–214), турецкий (Анкара: BENGU, 2013) языки.

На основе произведения в 1992 году был поставлен одноимённый телеспектакль (режиссёр А. Зарипов), по мотивам повести в 2008 году – спектакль «Врата рая» (режиссёр Р. Аюпов, автор инсценировки М. Гилязов), в 2009 году снят фильм «Бибинур» (режиссёр Ю. Фетинг, автор сценария М. Гилязов).

«Весенние караваны». Повесть была написанав 1972 году.Увидела свет в 1974 году в журнале «Казан утлары» (№ 8. – С. 8–40). Опубликована в составе Сочинений в 4 томах (т. 2. – Казань: Татар. кн. изд-во, 1994. – С. 374–422), Избранных сочинений в 5 томах (т. 1. – Казань: Татар. кн. изд-во, 2002. – С. 377–430), сборника повестей «Петух взлетел на плетень» (Казань: Татар. кн. изд-во, 2012. – С. 379–430).

Перевод Татьяны Ошаниной в 1979 году увидел свет в журнале «Волга» (№ 6. – С. 14–57), был опубликован в сборниках повестей «Любовь и ненависть» (М.: Современник, 1979. – С. 145–216), «Весенние караваны» (М.: Сов. Россия, 1987. – С. 3–134), «При свете зарниц» (Казань: Татар. кн. изд-во, 1986. – С. 476–543; М.: Сов. Россия, 1987. – С. 429–491).

Отрывок из повести переведён на английский язык (Казань: Магариф, 1998. – С. 56–61).

В автобиографическом романе «Давайте помолимся!» А. Гилязов так описывает реакцию официальных лиц на повесть: «Работавший в своё время в обкомовском комитете по идеологии Мударрис Мусин чихвостил меня в хвост и в гриву за этот эпизод на всех собраниях и совещаниях. Большевики два дела умеют делать мастерски: воровать и материться на чём свет стоит! Удивительно… прочитавший „Весенние караваны“ Ибрагим Нуруллин тоже поддержал позицию Мусина. Эх, показать бы этим спевшимся коммунистам тёмную лесную дорогу… по которой из-за головотяпства начальства сарманские крестьяне от заинских, заинские от сармановских семенной овёс возили…» (Пер. Н. Ишмухаметова.)

В 1977 году под впечатлением от повести С. Хаким написал стихотворение «Весенние караваны», которое на русский язык перевёл Р. Кутуй.

Послевоенная весна. Какая грусть полей

и пустошь странная!

Снега, снега… Хоть солнышком облей,

всё тихо будет в бедной рани.

Нас двое на санях. И след один.

Лошадка раздувает рёбра.

Чуть ветерок летит, летит.

Укачивает мартовская дрёма.

Оттаивает сердце. Возвращаюсь.

На свете целом, как рубец, мой путь.

И лошадь не взбрыкнёт —

gggкрути, играй вожжами,

а лучше слушай – воздух поит грудь.

Мне некуда спешить. Кровь отдыхает.

Как подо льдом мгновенная вода.

Струит, струит весеннее дыханье.

Всё позади – могилы и беда,

рвы, раны, тёмные обвалы,

обугленные души деревень.

Оглохнув, бури миновали,

и дразнит жизнью новый день…

Но вот…

gggиз пустоши,

gggиз мира белого

неспешной осторожной чередой,

как гуси дикие, пред ширью оробелые,

солдатки с санками

и с поклажею простой,

чуть наклонясь, в платки увязаны,

виденьем песни сумрачных полей

возникли…

gggИ земля вздохнула разом.

Вей, ветерок!

И боль души развей!

Как узелки одной верёвки длинной,

навстречу женщины усталые бредут,

и тяжко сгорбленные спины —

за валом вал – качает, как в бреду.

Весенний караван в пустынном поле,

поклон тебе и тихое: прости…

Ломоть земли посыпан доброй солью

из женской нескудеющей горсти…

С дороги лошадь соступила,

и глаз, наполненный слезой,

скупая нежность голубила

весенней бирюзой.

Скрипели санки, мимо,