Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

переживаю все наши катастрофы и иногда откликаюсь на них. Но в виде противоядия принимаю большие дозы acidi historici. После трехлетней упорной работы, я через несколько месяцев окончу издание полного русского оригинала десятитомной истории в новой, самой последней редакции (близкой к редакции изданной в Берлине «Вельтгешихте»), которая должна служить источником для будущих переводов на другие языки. Мой девиз — laboro ergo sum. Без любимого труда нельзя было бы пережить ужасы нашего времени».

Последнюю весть я получил от Семена Марковича под датой от 21-го июня 1939 года: «Просмотрел Вашу статью в еврейском томе Энциклопедии3). Она дает картину современного состояния еврейских общин, и в заголовке следовало бы это отметить. Характерной ее чертой является то, что она составлена в момент агонии еврейских общин в центральной Европе, разрушенных нацизмом... В нашем нынешнем состоянии она представляет собою «Мацеву» над развалинами Европы. Последний том моих мемуаров, вероятно, выйдет в 1940 году, если к тому времени не разразится всемирный потоп». Потоп

разразился и унес еврейского историка Семена Марковича Дубнова.

II. Дубнов, как организатор Еврейской Историографии в Восточной Европе

Рамки настоящей статьи не позволяют остановиться хотя бы в самых общих чертах на обширной научно-литературной деятельности Семена Марковича. Он был историком, публицистом и литературным критиком. В предыдущей части статьи указан был ряд. его работ. Чтобы охарактеризовать значение Дубнова во всех областях его деятельности, необходимо было бы написать ряд отдельных статей. Общественная работа Дубнова должна была быть представлена на общем фоне еврейской жизни в России за последние 60 лет. Будем надеяться, что почитатели, друзья и ученики покойного выпустят особый труд, посвященный его биографии и разносторонним достижениям в науке, литературе и политико-общественной работе.

Мне хотелось бы здесь остановиться на роли Дубнова, как организатора историографии польско-русского еврейства, которая на наш взгляд еще недостаточно представлена в тех, кстати очень немногих, энциклопедических и журнальных статьях, появившихся при жизни Семена Марковича и после его трагической смерти.

Выше уже было упомянуто, что в 1891 году Дубнов выпустил брошюру «Об изучении истории русских евреев и об учреждении русско-еврейского исторического общества». В ней он указывает на значение развития историографии и останавливается на достижениях в этой области среди западноевропейского еврейства. Каково же положение историографии среди польско-русского еврейства, спрашивает Дубнов, которое в три раза многочисленнее западноевропейского еврейства? Что такое русско-еврейская история? Когда она началась и какие периоды можно различать в ней? Дату ее начала Дубнов определяет 9 столетием, а затем он пытается установить периоды этой тысячелетней истории. В критическом обзоре русско-еврейской историографии, Дубнов останавливается на исследовании польского историка Тадеуша Чацкаго о евреях и караимах (1807) и заканчивает капитальным трудом русского историка-юриста Сергея Бершадского «Литовские Евреи» (1883).

Бершадский исследовал богатейший материал, хранившийся в государственных архивах. Но этот материал недостаточен для постройки русско-еврейской истории, по мнению Дубнова. Необходимо параллельно собирать и изучать исторические источники на древнееврейском языке и на идиш. Эта работа должна стать задачей для всех, и Дубнов апеллирует к широким еврейским кругам, призывая приступить к коллекционированию материалов, разбросанных в общинных пинкосах, в раввинской письменности, в хасидских сказаниях, в народных легендах и песнях, надгробных памятниках и т. д. Работа должна вестись систематически. Необходимо устроить историческое общество, которое должно издавать постоянный орган и опубликовывать первоисточники. Необходимо создать архив и музей, организовывать комиссии и пр. Дубнов заканчивает свой призыв следующими словами: «Итак, пойдемте и будем работать! Работа наша будет происходить на почве прошедшего, но жатва ее всецело будет принадлежать настоящему и будущему. Призываю всех благомыслящих людей, как евреев так и не евреев, содействовать этому святому делу — созиданию русско-еврейской историографии. Покажем, что мы, русские евреи, не только ветвь наиболее исторического народа, но что мы сами имеем богатое прошлое и умеем ценить его. Мы сумеем воспользоваться и его уроками. Народ-старец, убеленный сединами, умудренный многовековым опытом, имеющий поистине беспримерное прошлое — неужели такой народ может отворачиваться от своей истории?»

Брошюра Дубнова имела громадный успех. В своих мемуарах он отметил: «Пафос историзма, сквозивший во всем изложении этой книги, произвел впечатление в разнородных кругах интеллигенции. Первый отклик пришел из Петербурга». Там собиралась под руководством юриста Пассовера группа интеллигентов, завоевавших впоследствии громкое имя в русско-еврейской общественности, по воскресеньям, для обсуждения плана собирания материалов по правовому положению евреев в России. Максим Винавер, один из участников этих совещаний, впоследствии рассказал, как в одно из воскресений в ноябре 1891 года, во время случайного перерыва заседания, «покойный В. Л. Берман добыл из кармана только что появившуюся в свет тонкую, коричневого цвета, книжку, озаглавленную «Об изучении истории и т. д.» Берман предложил своим товарищам учредить историко-этнографическое общество по плану Дубнова. «Мысль была радостно подхвачена и сразу же с размахом юности расширена и обобщена».

Решено было обратиться к Дубнову с запросом, чем они могут быть полезны в деле организации исторических работ. Дубнов ответил, что важно было бы «заняться собиранием всех относящихся к евреям документов, разбросанных в сотнях томов актов, издаваемых различными архивными комиссиями с тем, чтобы потом объединить их в особых сборниках актов и ре-гест». Предложение было встречено с энтузиазмом, и образована была «Историко-этнографическая Комиссия» при Обществе Распространения Просвещения среди евреев, которая подготовила трехтомное издание «Регест и Надписей». К петербургской группе присоединились работники, переехавшие из Москвы, во главе с Леонтием Брамсоном и Юлием Бруцкусом.

Одновременно комиссия занималась собиранием еврейских исторических материалов, главным образом, общинных книг. Ей удалось получить копию литовского пинкоса, хранившуюся при Гродненской общине. Этот замечательный документ был впоследствии издан Дубновым в еврейском оригинале с русским переводом д-ра Тувима.

В то время, как коллектив добровольных сотрудников работал в Петербурге, Дубнов развивал кипучую деятельность по собиранию материалов в Одессе. В конце того же 1891 года он опубликовал в «Восходе» статью «О совокупной работе по собиранию материалов для истории русских евреев» и вслед за тем выпустил (в 1892 году) древнееврейскую брошюру, с целью «привлечь к делу собирания материалов все еврейское общество, представителей общин, раввинов и «книжных людей» в городах «черты оседлости».

Воззвание, помещенное в «Восходе», рассылалось в отдельных обращениях. Древнееврейская брошюра имела большой успех. «С тех пор, — отметил Дубнов в своих мемуарах, — ко мне стали поступать из разных мест документы или сообщения о них; число моих сотрудников постепенно росло». Дубнов вел обширную корреспонденцию. Мне пришлось ознакомиться с сотнями писем, полученных им во время одесского периода жизни. Отклики получались из других еврейских центров, из Варшавы, Вильны, Киева, Люблина, Винницы, но также из