Запах неотправленных писем. Пробуждение - Ляля Прах

Поднял ее будильник, возвещавший о том, что пришло время вставать и готовить новую порцию смеси. Когда муж вернулся с работы, Анна и Кристофер уже не спали. Девушка показывала лежащему на спине сыну яркие погремушки, а он пытался неловкими движениями схватить одну из них, чтобы всецело ею обладать.

– Привет, милый. – Анна ненадолго оставила сына изучать добытую им игрушку и подошла поцеловать мужа в колючую щеку.

От него снова пахло незнакомыми женскими духами, но Анна уже смирилась с тем, что если начнет выяснять, чьи это духи, вопросы неизменно приведут к моментальной агрессии Уолша с непредсказуемыми последствиями. Слов он в ссорах не выбирал, и даже то, что эти громкие непристойности слышал совсем маленький ребенок, тут же начинавший в страхе плакать, не останавливало его. «Неужели в нем совсем нет эмпатии?» – думала иногда Анна. Поэтому она в очередной раз сглотнула подступивший ком к горлу и промолчала. Ради ребенка.

Какие страшные слова. Ради ребенка.

Никто не говорит тебе, что потом ты будешь винить этого несчастного ребенка в своих бедах и называть неблагодарным. Но за что он должен быть благодарен? За то, что получал не то, что ему было нужно – счастливую маму и безусловную любовь, – а вечные скандалы родителей или их холодную войну, сделавших его невротиком. И еще неоплатный долг, который на него навесила несчастная мать, пожертвовавшая себя делу сохранения семьи ради ребенка, который ее об этом не просил. Спросишь у такого выросшего ребенка, как ему жилось, а он ответит: «Паршиво. Родители вечно ссорились, а я никак не мог понять, зачем они вместе, если чужие друг другу. А оказалось это они из-за меня полжизни промучились друг с другом. Ну и как мне жить теперь после этого? Лучше бы каждый пошел своей дорогой, а мне наконец купили бы собаку, о которой я так мечтал, но отец был всегда против. Поверьте, вот это сделало бы меня по-настоящему счастливым. Собака и покой».

– Привет. – Уолш даже не обнял ее в ответ, холодный истукан.

– Как дела на работе? – Анна решила зайти издалека.

– Нормально, – это был исчерпывающий ответ.

– Знаешь, я хотела тебе кое-что показать.

– Не сейчас, я устал дико, хочу в душ, позже расскажешь.

Все ясно: ему надо смыть признаки сегодняшней любви с коллегой по работе.

– Да, конечно, – кивнула Анна.

Когда Уолш вернулся из душа, его настроение было уже более располагающим к беседе. Анна давно заметила, что он испытывает страшное напряжение оттого, что ему приходится врать и выкручиваться, поэтому никогда не лезла к нему в душу. Она привыкла быть удобной еще с детства.

– Ну, о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил он, усаживаясь за стол и пододвигая к себе тарелку с ужином, который Анна, даже падая от усталости, каждый раз успевала приготовить для него. – Черт, опять недосолено. Сколько раз тебе говорить, чтобы добавляла соли побольше!

Снова вернулись его вечные придирки. Ненадолго же хватило этого примирения.

Мужчины так устроены, болтали между собой подруги Анны (а она иногда слышала эти разговоры), если простить ему то, что прощать нельзя, он, пройдя круг раскаяния, вернет женщину снова на круги ада. Ведь он остался безнаказанным, женщина дала понять, что с ней так можно поступать, а значит, он не упустит шанса повторить. Мужчина, если уж женщина решила его простить, должен за это дорого заплатить. Тот, для кого деньги являются ценностью, пусть купит женщине роскошный автомобиль, квартиру или бизнес, чтобы в следующий раз он понимал, какой ценой ему обойдется очередной адюльтер, и поспешил воздержаться. Тот же, для кого такие подарки являются ерундой, а деньги уже давно не являются проблемой, обязан заплатить самым дорогим, что есть у него в обеспеченной жизни, – своим временем. Например, романтическим путешествием на целых три месяца на необитаемый остров без средств связи с внешним миром. Только вдвоем под высокими пальмами, и пусть летят к чертям все его финансовые вложения и котировки акций, женщину это не должно волновать. Мужчина должен усвоить урок, должен заплатить сполна. Ведь то, что досталось даром, редко ценится, а в мужском мире – никогда.

Анна же готова была сама доплатить, лишь бы муж от нее не ушел, чем он и пользовался, не уважая ее и, соответственно, не считаясь с ее чувствами. Вот и сейчас она промолчала. Тогда как женщина, знающая себе цену, спокойно взяла бы пачку соли с полки, подошла к тарелке и без выяснения отношений высыпала бы всю пачку красивой горкой ему в тарелку с едой, а потом, роскошно виляя бедрами, удалилась бы по своим важным делам – скажем, на массаж или маникюр. И в следующий раз мужчина молча встал бы и посолил свою еду так, как это нравится ему. А после поблагодарил бы за приготовленный вкусный ужин. Опасность, конечно, все равно существовала: неадекватный человек мог бы и избить. Но и тогда был выход: написать заявление в полицию и еще одно – на развод, и обязательно довести дело до суда, потребовав изрядной компенсации. Пусть лучше будет один раз больно, чем всю оставшуюся жизнь.

Анна просто подала мужу солонку и добавила:

– Извини, дорогой, в следующий раз постараюсь все сделать правильно. Я хотела рассказать, что сегодня ходила купить смесь, так как та, что нам дали в больнице, уже закончилась, и подумала, что нам стоит пригласить профессионала, который поможет мне вернуть грудное молоко. Мы могли бы существенно на этом сэкономить, не пришлось бы тратиться на смесь.

– Правда? – Уолш сразу заинтересовался, тема экономии радовала его всегда. Есть такой тип мужчин, которые предпочитают меньше тратить, а не больше зарабатывать. Подруги Анны назвали бы его «низкоранговым»… – Но ты же чуть не убила его своим молоком. – Он даже не постарался быть деликатным.

У Анны внутри вспыхнул пожар негодования, который она огромными усилиями, стоившими ей последней энергии, в себе потушила. Обессиленная, она присела на стул. Нужно было добиться своего во что бы то ни стало и заставить мужа выделить ей эти несчастные деньги на молочную фею. Не было никакого смысла приводить доводы о здоровом питании человеку, который в любую еду добавлял тонну соли и дешевый соус. Это была еще одна его привычка бедняка – выбирать что-либо, опираясь исключительно на стоимость. И чем дешевле, тем для него было лучше. Он называл это «жить по средствам» и даже букеты для