Григорий Сокольников: невыученные уроки нэпа - Игорь Станиславович Прокопенко

Разница между нэпманами 20-х и приватизаторами 90-х

• Нэпманы-промышленники в качестве платы за аренду предприятий отдавали государству часть продукции, что позволяло насыщать рынок товарами народного потребления.

• Приватизатоты 90-х от такого бремени были освобождены.

Более того, многие советские промышленные гиганты были проданы за бесценок.

В 1992–1994 гг. было приватизировано около 88 тыс. предприятий, за них было выручено 906,1 млн долларов, то есть в среднем 12 тыс. долл, за предприятие. Из указанного числа 22,4 тыс. предприятий были промышленными и на их долю пришлось 347,2 млн руб. – в среднем по 15,5 тыс. долл. Средняя цена предприятий торговли, общественного питания и бытового обслуживания была и того ниже – около 10 тыс. долл.

Особенно показательна судьба крупных заводов.

• Уралмаш продали за 3,73 млн долл.

• Челябинский металлургический комбинат – около 4 млн долл.

• Ковровский завод, снабжавший силовые структуры стрелковым оружием, оценили в 2,2 млн долл.

А ведь в годы нэпа даже аренда подобных предприятий была немыслима.

В 90-е гг. в частные руки были переданы и ресурсодобывающие предприятия.

 В 1993–1994 гг. «Газпром» был акционирован за 2,7 млн долл.

Уже спустя три года его акции оценивались не менее чем в 40 млрд долл., а запасы ресурсов – от 300 млрд до 700 млрд долл.

 «Лукойл», «Сургутнефтегаз», «Юганнефтегаз» были проданы за 863 млн долл.

Через три года их акции стоили уже 24,1 млрд долл.

 «Ростелеком» приватизировали за 464 млн долл.

При рыночной цене его акций в 4,2 млрд первоначальная стоимость акций РАО ЕЭС составила 957 млн долл., летом 1997 г. они оценивались в 18 млрд долл.

Зачем распродавались гиганты советской промышленности?

Существует распространенная точка зрения, согласно которой распродажа промышленных объектов была продиктована исключительно вопросом обогащения «красных директоров» и олигархов. Это не совсем верно. Дело в том, что советская экономика была ориентирована на тяжелую промышленность, заказчиком и потребителем которой было государство. Однако если в период нэпа госзаказ с каждым годом увеличивался, то в 80-90-е гг., при переходе к рынку, напротив, госзаказ стремительно сокращался. Таким образом, оставшиеся на государственном балансе гиганты промышленности, лишившиеся госзаказа, грозили экономике полным крахом. Поэтому передача их в частные руки на тот момент была единственным способом для этих предприятий избежать немедленной смерти. Многие из них умерли, но не сразу… Это позволило избежать социальных катаклизмов. Некоторые из них выжили, получили инвестиции и, как следствие, новую жизнь. Однако старая структура промышленности в результате такой массовой приватизации была полностью разрушена. Новому владельцу было проще распродать имевшиеся запасы продукции и сырья, а затем и все фонды, чем вкладывать собственные средства в восстановление. Тем более что он имел на это полное право, в отличие от 20-х, никаких обязательств по налаживанию производства у него не было.

Торговля ваучерами на улицах города. В 1992 г. началась приватизация государственной собственности через выдачу приватизационных чеков – ваучеров [Из открытых источников]

В результате всего комплекса проблем производство продукции снизилось в разы, а в некоторых случаях – в десятки раз. С 1990 по 2000 г. сократилось:

• в два – два с половиной раза общее производство стали и проката черных металлов,

• в три с лишним раза – выпуск грузовиков,

• в четыре раза – производство электромашин,

• в шесть с лишним раз – выпуск турбин, экскаваторов и бульдозеров,

• в восемь раз – число производимых в стране паровых котлов,

• почти прекратился выпуск прядильных и ткацких станков, тракторов и комбайнов, металлорежущих станков.

Выдача приватизационных чеков. 1990-е

[Из открытых источников]

Сегодня эти цифры производят угнетающее впечатление. Так и хочется сказать: «Какую экономику мы потеряли». Однако было бы верхом необъективности на этом поставить точку. Новая капиталистическая экономика страны диктовала и новые условия. А в этих условиях стране уже не нужно было столько паровых котлов, прядильных станков, турбин и проката черных металлов… Просто новая реальность диктовала новые потребности… Вопрос, что страна производила вместо недовыпущенных станков и турбин, освободив средства, остается без ответа.

Цена приватизации

В результате приватизации страна получила 9,2 млрд долл. Для сравнения: Венгрия в результате того же процесса получила 15 млрд долл. Хотя ни газа, ни нефти, ни промышленных гигантов у нее не было.

Советскую промышленность продали по дешевке, и это – факт. Однако экономисты говорят, что в этом и есть одно из проявлений экономического механизма, который определяет цену как баланс спроса и предложения… Причина проста: исчезло государство под названием Советский Союз. А кроме него советская экономика – целиком, при всей своей богатырской мощи, никому не нужна. Она оказалась неликвидной… Поэтому и была продана по цене лома… Ничего нового. Политика есть концентрированная экономика.

Государственные монополии на различные товары отменялись, был установлен упрощенный порядок регистрации для мелких предприятий, увеличены квоты на использование ими наемного труда. Был установлен порядок открытия торговых заведений и ведения коммерческой торговли, также вводились правовые гарантии для частной собственности.

Достаточно сказать, что в период нэпа были приняты важнейшие для всей правовой системы государства кодексы: гражданский, уголовный, земельный, Кодекс законов о труде.

Вновь принятые законы и нормы предоставляли гражданам и юрлицам широкие права. Однако упомянутые выше кодексы четко очертили рамки нэпа, за которые большевики выходить не собирались. Гражданский кодекс, к примеру, гарантировал соблюдение и охрану всех обещанных прав, но при одном условии – никаких угроз диктатуре пролетариата и проводимому партией курсу.

Чем была новая экономическая политика по своей сути? Она была попыткой приспособления к рынку с целью его последующего преодоления, а значит изначально содержала в себе глубочайшее противоречие. И это отразилось на новой политике еще на стадии ее формирования. В понимании Ленина генеральный курс не предполагал долговременного отступления к рынку, а значит, над нэпманами всегда висела угроза ликвидации их прав путем изменения законодательства. И многие это понимали.

Защиту государственности обеспечивал довольно жесткий уголовный кодекс, по которому за преступления против государства и революции полагалась высшая мера. Сокольников писал об этом:

Наш государственный капитализм означает, что часть собственности на средства производства находится в руках советского государства, а часть в руках капиталистических предпринимателей. Вся задача в том, чтобы эта последняя группа была в положении подчиненном, а не в том, чтобы она теперь не существовала в общем.

Конфликт с хозяйственниками: разногласия энтузиастов нэпа и его противников

В конце марта – начале апреля 1922 г. замнаркомфина принимает участие в XI съезде РКП(б), где выступает с докладом «Основные положения финансовой программы».

Тезисы выступления Г.Я. Сокольникова «Основные положения финансовой программы» на XI съезде РКП(б). Не ранее 28