Григорий Сокольников: невыученные уроки нэпа - Игорь Станиславович Прокопенко

время принес стране значительную пользу. Последующий период закрытости по-настоящему закончился лишь в период перестройки, когда советское правительство попыталось сделать ставку на международное экономическое сотрудничество в надежде найти выход из кризиса.

Сокольников, в отличие от ряда других работников НКФ и руководителей Советской России (а позже и СССР), с опаской относился к участию иностранного капитала в экономике. С одной стороны, он не был противником концессий, с другой – призывал не допускать их в наиболее чувствительные для государства и общества отрасли. Это можно объяснить тем, что:

• укрепление концессий в стратегических отраслях грозило поставить страну в зависимость от иностранного капитала;

• слабые государственные предприятия могли не выдержать конкуренции со сданными в концессию производствами.

Ведь у концессионеров были средства, чтобы обеспечить их лучшим оборудованием и квалифицированными кадрами, в том числе из-за рубежа. Обо всех этих опасениях не раз говорилось даже во время нэпа.

Участие иностранного капитала в российской промышленности оставалось крайне ограниченным.

Но даже такое участие дало определенные результаты. На переданных под контроль иностранного капитала предприятиях были усовершенствованы технологические процессы и оборудование, механизирован процесс производства. Впоследствии многие из этих инноваций были внедрены и на государственных предприятиях, что позволило увеличить доход государства от эксплуатации собственной промышленности и ресурсов.

Достичь этого удалось благодаря скоординированной работе государственных органов с концессионерами, а также проведенной заблаговременно законодательной работе – декрет «О концессиях» приняли уже в ноябре 1920 г. Первый опыт показал, что иностранцам бывает трудно адаптироваться в незнакомой стране и экономической системе. В 1922 г. был сформирован подконтрольный Совнаркому Главный концессионный комитет, эта организация осуществляла всевозможную информационную и юридическую поддержку иностранцам, вложившимся в советскую экономику, и их предприятиям. Отделы Главконцесскома были созданы по всей стране, чтобы обеспечивать концессионным предприятиям поддержку на местах. С другой стороны, деятельность концессионеров находилась под постоянным контролем ОГПУ, причем речь шла не только о политической стороне вопроса, контрразведке и защите государственных интересов. Экономический отдел ведомства проводил подробный анализ деятельности предприятий, составлял отчеты для правительства. На основе этих документов и принимались решения о поддержке или, напротив, оказании давления на концессии.

Декрет Совета Народных Комиссаров «Об общих экономических и юридических условиях концессий». 23 ноября 1920

Подлинник. Машинописный текст. Подписи – автографы В.И. Ленина и В.Д. Бонч-Бруевича.

[РГАСПИ. Ф. 2. Оп.1.Д. 16266. Л. 1–1 об.]

Кроме того, были сформированы профсоюзы и специальные трудовые инспекции, защищавшие права рабочих на таких предприятиях. Как минимум 50 % персонала концессионеров обязывали нанимать из числа российских, а затем советских граждан через биржи труда.

Совершенствование нормативной базы в сфере привлечения иностранного капитала продолжалось на протяжении всего периода нэпа. К примеру, 25 мая 1926 г. СНК принял постановление о льготных условиях допуска иностранного капитала к производству строительных материалов, в условиях грядущей индустриализации это решение было вполне логичным. А в 1928 г. иностранный капитал начали привлекать в паровозное хозяйство, т. к. растущая экономика и повсеместные стройки требовали ускоренного развития транспортной инфраструктуры.

В целом привлечение иностранного капитала в годы новой экономической политики было ограниченным и проводилось с единственной целью – развить собственную промышленность.

В 80-е и 90-е смешанные общества вновь появились на территории Советского Союза.

На первом этапе их опыт также был успешным, иностранные участники налаживали на советской территории достаточно современные по тем меркам производства. Речь шла как о товарах народного потребления – одежды, обуви и т. д., так и о более высокотехнологичной продукции. К примеру, западногерманская ISF совместно с АН СССР организовала фирму «КОМПАН», занявшуюся выпуском персональных компьютеров.

Однако, как и в случае с кооперативами, недостаточный контроль и недоработки в законодательстве привели к тому, что положительное влияние, которое совместные предприятия оказывали на советскую промышленность, сопровождалось серьезным ущербом экономике.

Предприятия с иностранным капиталом предпочитали выводить прибыль за рубеж.

После распада СССР иностранный капитал в буквальном смысле начал захват российской экономики. Иностранная валюта потекла в страну рекой на фоне галопирующей инфляции, обесценившей рубль в сотни раз.

Пункт обмена валюты. 1990-е

[Из открытых источников]

Валютные реки эпохи приватизации

Если в 1992 г. в России находилось в обороте около 8 млрд долл., то к 1994 г. – уже около 100 млрд. В рублевом эквиваленте долларовая масса увеличилась до 355 трлн, в то время как рублевая сама по себе составляла на тот момент всего 36,3 трлн. За два года иностранная валюта полностью завоевала российский рынок. В таких условиях новая национальная буржуазия появиться просто не могла – единственным источником развития стали иностранные кредиты. Уже к 1998 г. внешний долг страны вырос до 188 млрд долл. Параллельно происходил отток капитала за границу. В 1992–1998 гг. его утечка из России достигла 250–300 млрд долл.

Пока доллар теснил рубль, иностранные товары начали выдавливать с рынка отечественные аналоги. К 1995 г. более половины розничного товарооборота приходилось на импорт. Так иностранный капитал подчинил себе не только валютный, но и товарный рынок России.

В краткосрочной перспективе все это было полезно, так как полученные в качестве кредитов средства позволили решить ряд неотложных социальных проблем, а импортные поставки позволили побороть тотальный дефицит всего и вся, возникший после развала старой хозяйственной системы.

Однако в долгосрочной перспективе неограниченное участие иностранного капитала в экономике России привело лишь к снижению эффективности собственных производств, как и предостерегали отцы нэпа.

И им это было известно не понаслышке. В начале нэпа страна тоже находилась в зависимости от импортных поставок. Однако с каждым годом подъем промышленности и сельского хозяйства позволял сокращать их объем. Концессии и арендованные предприятия стимулировали товарооборот и конкуренцию на внутреннем рынке. Еще в 1922 г. импорт товаров составлял 274 млн руб., но уже в следующем году он сократился до 144 млн руб. А иностранные кредиты в то время старались совмещать с внутренними займами, чтобы не усиливать зависимость страны от зарубежных государств.

«Деньги, которые будут собраны путем внутреннего займа, не уйдут из страны, а будут израсходованы в ней же: средства, которые пойдут на организацию сельскохозяйственного кредита, вернутся в деревню, но не в распыленном, а в целесообразно организованном виде, средства эти пойдут на поддержку хозяйства городов, оживят ряд торговых и промышленных предприятий…», – писал Сокольников еще в декабре 1922 г. И со временем ему удалось реализовать задуманное, успешно организовав хлебные, сахарные и золотые займы.

Политика конца 80-х и начала 90-х сделала невозможным погашение внутренних займов, практиковавшихся после нэпа на протяжении всей истории СССР. О новом внутреннем кредите в то время не могло быть и речи, средства на дальнейшее развитие