Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

садился за стол). После такого полдника и сиесты крестьяне и имевшие работу пролетарии трудились почти до заката. Другие отдыхали на свежем воздухе или в публичных банях. Римляне эпохи Империи относились к купанию куда более почтительно, чем к своим богам. Как и японцы, они легче переносили запахи улицы, чем запахи, исходившие от людей, и единственный древний народ, который не уступал им в чистоплотности, — это египтяне. Они носили с собой носовые платки (sudaria), которыми вытирали пот{992}, и чистили зубы пастой и порошками. Во времена ранней Республики им хватало одного купания в восемь дней; теперь приходилось мыться каждый день, иначе вам грозило стать жертвой эпиграммы Марциала; даже сельский житель, говорит Гален, мылся каждый день{993}. В большинстве домов имелись ванны, богатые особняки располагали множеством купальных комнат, которые сверкали мрамором, стеклом, серебряной арматурой и кранами{994}. Однако большая часть свободных римлян полагалась на публичные бани.

Обыкновенно они являлись собственностью частного лица. В 33 г. до н. э. таких бань было в Риме 170; в IV в. н. э. — 856, а кроме того, 1352 плавательных бассейна{995}. Более популярны, чем подобные заведения, были огромные бани, строившиеся государством, управлявшиеся концессионерами и обслуживавшиеся сотнями рабов. Эти thermae — «горячие (воды)» — возведенные Агриппой, Нероном, Титом, Траяном, Каракаллой, Александром Севером, Диоклетианом и Константином, являлись монументами государственного социализма. В банях Нерона имелось 1600 мраморных сидений, и одновременно здесь могли мыться 1600 посетителей. В банях Каракаллы и Диоклетиана могли мыться одновременно 3000 человек. Любой гражданин свободно попадал в эти бани, заплатив квадрант (1½ цента){996}; правительство покрывало разницу между ценой и стоимостью входного билета, в которую включалась также стоимость масла и услуг. Для женщин бани были открыты с восхода солнца до часа пополудни, для мужчин с двух до восьми часов дня; однако большинство императоров допускало совместное купание. Обычно посетитель первым делом отправлялся в раздевалку, где оставлял свою одежду; затем шел в палестру, где можно было сразиться в кулачном бою, побороться, пометать копье или диск, побегать или поиграть в мяч. Одна из разновидностей игры в мяч напоминала наш «медицинбол»; другая сводилась к тому, что две команды боролись друг с другом за захват мяча и носились с ним по полю, проявляя при этом такую же изобретательность, какой славятся игроки современных университетских команд{997}. Иногда в бани приходили профессиональные игроки в мяч и давали там показательное выступление{998}. Пожилые люди, предпочитавшие наблюдать за такими упражнениями, а не участвовать в них, отправлялись затем в массажные комнаты, где раб избавлял их от лишних жировых складок.

Переходя к собственно баням, гражданин попадал в тепидарий — в данном случае комнату, наполненную теплым воздухом; отсюда он шел в калидарий, или горячую баню; если ему хотелось еще сильнее пропотеть, он переходил в лаконик и задыхался там в клубах пара. Затем он принимал теплую ванну и мылся при помощи нового средства, пришедшего из Галлии, — мыла, которое изготавливалось из жира и золы бука или эльма{999}. Эти горячие помещения пользовались огромной популярностью и дали всему комплексу бань их греческое название — термы; возможно, при их помощи римляне стремились предотвратить или смягчить ревматизм и артрит{1000}. Затем посетитель попадал во фригидарий, или холодную баню; он мог также погрузиться в пискину, или плавательный бассейн. После этого он натирался каким-нибудь маслом или мазью, которые обыкновенно приготовлялись из оливок; подобные умащения не смывались, но просто счищались с кожи при помощи стригиля, а затем тело насухо вытиралось полотенцем, так что известная доля масла оставалась на коже, чтобы компенсировать потерю жировой субстанции во время принятия горячих ванн.

Купальщик редко покидал бани на этой стадии. Термы представляли собой не только бани, они были также и клубами. Здесь имелись комнаты, где можно было сыграть, скажем, в кости или в нечто наподобие шахмат{1001}, галереи, где были выставлены статуи и картины, экседры, где можно было посидеть и побеседовать с друзьями, библиотеки и читальные комнаты, залы, где выступали музыканты и поэты, а философы объясняли мироздание. В эти послеполуденные часы после купания римское общество начинало свою светскую жизнь; мужчины и женщины составляли веселые, но любезные компании, флиртовали, болтали; здесь, а также на играх и в парках римлянин мог удовлетворить свою страсть к разговорам, утолить любопытство, внимая слухам, познакомиться со всеми новостями и сенсациями дня.

При желании отобедать можно было в ресторане при банях, однако большинство римлян предпочитали обедать дома. Возможно, в силу вызванного упражнениями и горячими ваннами утомления присутствовавшие на трапезе обычно полулежали. Когда-то женщины сидели в стороне, а мужчины покоились на ложе; теперь женщины полулежали рядом с мужчинами. Триклиний, или столовая, был назван так потому, что, как правило, здесь размещалось три ложа, расставленных вокруг стола с яствами. Обычно на каждом ложе возлежали по три человека. Сотрапезники подставляли под голову левую руку, покоившуюся на подушке, в то время как их тела были по отношению к столу вытянуты по диагонали.

Беднейшие классы по-прежнему питались хлебом, молочными продуктами, овощами, фруктами и орехами. Плиний описывает широкий ассортимент овощей, входивших в римский рацион, — от чеснока до репы. Состоятельные граждане питались мясом и, как это обычно случается с плотоядными, немилосердно переедали. Излюбленной мясной пищей была свинина; Плиний утверждал, что из свиньи приготавливают пятьдесят различных деликатесов{1002}. Свиные сосиски (botuli) продавались на улицах, где их готовили на переносных жаровнях, как это делается и сегодня на наших оживленных магистралях.

Когда гость попадал на званый обед, он вправе был ожидать от хозяина редких угощений. Пир начинался в четыре часа дня и длился до поздней ночи или до рассвета. Столы были усыпаны цветами и петрушкой, в воздухе витало благоухание экзотических ароматов, ложа были устелены подушками, слуги важно прохаживались в ливреях. Между закусками (gustatio) и десертом (secunda mensa — «второй стол») подавались роскошные блюда — предмет гордости хозяина и его главного повара. Редкая рыба, редкая птица, редкие фрукты привлекали к себе внимание как любознательных, так и проголодавшихся гостей. Кефаль покупалась по цене в тысячу сестерциев за фунт; Азиний Целер заплатил 8000 за одну рыбину; Ювенал ворчал, что рыба стоит дороже рыбака. Чтобы еще более угодить гостям, рыбу приносили в столовую живой и варили у них на глазах — при желании можно было насладиться лицезрением того, как агонизирующее существо меняет свою окраску