Том 3. Переводы и комментарии - Анри Гиршевич Волохонский

СКИНИЮ ЖЕ СДЕЛАЙ ИЗ ДЕСЯТИ ПОКРЫВАЛ КРУЧЕНОГО ВИССОНА.

В этой связи Иуда объяснял следующий стих: «Во множестве народа — величие царя, а при малолюдстве народа беда государю» (Прит., гл. 14, ст. 28). Он сказал:

— Первая часть стиха относится к Израилю — к Израилю, называемому «народ святый у Господа» (Втор., гл. 7, ст. 6). Их число — тысячи и десятки тысяч, и когда они достигают такой высокой численности, это придает «величие Царю», ибо как вверху, так и внизу прославляется имя Верховного Царя пением Ему песнопений во имя Народа Святого, «мудрого и разумного, великого среди народов» (см. Втор., 4, ст. 6). Но разве не сказано: «Вы малочисленнее всех народов» (Втор., гл. 7, ст. 7)? Да, малочисленнее всех народов, взятых вместе, но не каждого отдельного народа, ибо нет в мире народа столь многочисленного и могущественного, сколь велик Израиль. Когда Святой входит в синагогу и люди в ней соединены в молитве и восхвалениях, которые поются во имя Царя, Он чествуется и прославляется. С другой стороны, когда «при малолюдстве народа» Он появляется в синагоге и не находит там собрания для молитв и восхвалений, все небесные воинства и все начала вверху понижаются в своих должностях, которых они ранее достигли прославлениями Царя. Ибо когда израильтяне молятся Высшему Царю хвалами и песнопениями, все небесные воинства присоединяются к ним и поют с ними хором и укрепляются святым упражнением, которое состоит в том, чтобы хвалить Святого и верхними силами и нижними слаженно. А когда Израиль не собирается на молитву, высшие силы теряют свое величие, так как не могут восхвалять своего Главу должным образом. Даже если присутствуют лишь десять человек, высшие воинства к ним присоединяются. Ибо всех поддерживающих Царя вещей всегда должно быть десять. Поэтому если нет большего числа, десяти достаточно. Ибо и о Скинии сказано: «Скинию же сделай из десяти покрывал».

Сказал Иосе:

— Есть девять твердей, а Суть дополняет их число до десяти. Будь их десять, Суть была бы одиннадцатой. Так что их именно девять, и обозначают их девять дней от Нового года до Cудного дня, дополненные самим Днем Покаяния. Так же и десять покрывал Скинии соответствуют десяти твердям. Здесь тайное тайных, и его не может постичь никто, кроме проникающих в тайную мудрость учеников Святого Светоча (Шимона), который мог изъяснить секреты каждой тверди и каждого существа, правящего в каждой из них. Сверху есть семь твердей и внизу тоже семь твердей. Есть семь твердей, на которых помещены звезды и планеты для управления миром на его путях. И в каждой из семи — как вверху так и внизу — седьмая наиболее возвышенная, если не говорить о восьмой, которая находится над ними и всеми правит.

Хийа и Иосе остановились в гостинице и в полночь поднялись для изучения Книги Закона. Дочь хозяина гостиницы тоже поднялась и зажгла для них светильник. Затем она вместо того, чтобы уйти, осталась, дабы послушать их слова, но они ее не замечали. Иосе говорил:

— Устный Закон похож на светильник, который нужно постоянно заправлять с помощью Закона письменного, от которого он получает свой свет. Ибо устный Закон, то есть Предание, в себе света не имеет, если не возьмет от Письменного, который и есть истинный источник просвещения.

Говоря таким образом, Иосе обернулся и уловил взгляд хозяйской дочери, которая стояла сзади. Он продолжал:

— Ибо заповедь — это светильник. Что за светильник? Тот светильник, который зажигать должна женщина, то есть субботний светоч. Ибо хотя женщина не имеет преимущества, которое позволило бы ей изучать Закон, мужчины, его имеющие, дают свет тому светильнику, который она должна зажигать.

Услышав эти слова, женщина разрыдалась. Тем временем поднялся ее отец. Увидев дочь в слезах, он спросил о причине. Она пересказала ему, что слышала, и отец тоже заплакал. Тогда обратился к ним Иосе:

— Твой зять, муж этой твоей дочери, случайно не невежда ли он?

Отец отвечал:

— Да, это так. Именно поэтому и я, и дочь моя должны рыдать постоянно. Я видел однажды, как он спрыгнул с высокой крыши, чтобы лишь послушать молитву «кадиш» вместе со всем сообществом. И в голову мне взбрело отдать ему дочь в жены. Я так и сделал немедленно, после того как община в тот день покинула синагогу. Ибо — говорил я себе — судя по тому, как он спрыгнул с крыши, чтобы послушать молитву, он наверняка станет когда-нибудь великим ученым, хотя он всего лишь юноша и я не знал его раньше. Но в действительности он не умеет даже сказать благословение после еды. Даже молитве «Слушай!» (Шема!) я не мог его научить!

Иосе сказал ему:

— Можно было бы найти твоей дочери другого мужа. Но, может быть, у него будет сын, который станет ученым…

А к тому времени поднялся и молодой человек. Он быстро вошел в комнату и уселся у ног учителей. Иосе долго смотрел на него, а потом сказал:

— Ясно вижу, что свет Закона войдет в этот мир или от этого молодого человека или от его потомков.

Молодой человек отвечал, улыбаясь:

— Господа, могу ли я получить разрешение сказать несколько слов в вашем присутствии?

И он заговорил:

— В трех ступенях — в свете, в воде и в тверди — содержится тайное тайных. Именно в них изображена тайна человеческой личности. Это первый свет, затем вода, и за ними следует твердь, созданная между водами. Так же образован и человек при рождении. Сначала он — семя, то есть свет, ибо оно приносит свет во все органы тела. Это «семя», представляющее собой свет, излучает себя вовне и становится «водою», которая по своей влажности проникает ко всем телесным частям. А тело, приняв форму, дает проникшей воде твердость, которая и называется «твердь». На это указывают слова: «Да будет твердь посреди воды». Когда тело ясно определено и очищено, оставшаяся влага превращается в отбросы, которые совлекают с пути человечество — как мужчин, так и женщин.

Здесь молодой человек с улыбкой остановился, а потом продолжал:

— Все, что я сказал о тайне образования человека из света семени, которое, обратившись в воду, распространяется и затвердевает, становясь твердью, может быть правильно понято при соотнесении с происходящим в женском теле. Так где же это семя обретает облик и черты с тем, чтобы принять форму человека? Здесь-то и скрыта глубокая тайна, а именно, что хотя Первородный Адам