Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

Конференция открылась 26 апреля, а 29 апреля Молотов выступил с речью, где обрисовал советский взгляд на процессы в Азии и раскритиковал американских империалистов, которые «приписывают коммунизму всякое движение угнетенных народов к свободе и национальной самостоятельности». Молотов всячески расхваливал роль КНР в предстоящем урегулировании[1281]. Добиться широкомасштабного признания роли КНР было для Молотова важнейшей задачей на конференции, но для этого нужно было добиться ее успеха.

ООН в качестве площадки поиска компромисса все еще вызывает у Молотова большие сомнения: «нельзя не считаться с тем, что Организация Объединенных Наций в силу оказанного на нее давления со стороны некоторых государств, заняла одностороннюю позицию и обнаружила неспособность в урегулировании корейского вопроса»[1282]. ООН даже не выслушала представителей КНДР, в ней не представлена КНР, роль которой в регионе трудно переоценить. При этом США проводят агрессивную политику в отношении КНР. «Они захватили остров Тайвань, сделав хозяином этого острова последышей чанкайшистской клики»[1283]. Как можно поддерживать Чан Кайши после того, как образование КНР произошло, «как известно, по доброй воле китайского народа…»?[1284] Это «как известно» для партнеров по переговорам было лишь свидетельством тенденциозности Молотова – ведь добрая воля не определяется в условиях наступления армий и последующего террора против несогласных с ней.

11 мая Молотов выступил по корейскому вопросу. Он подтвердил, что СССР, КНР и КНДР считают незаконными решения ООН по Корее, так как тогда не было согласия пяти держав[1285]. «В результате ряда незаконных действий со стороны Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций скатилась на положение воюющей стороны в Корее. Фактически флаг ООН здесь был использован лишь для прикрытия американской агрессии. В глазах народов всего мира превращение Организации Объединенных Наций в воюющую сторону во многом принизило авторитет этой международной организации. При создавшемся положении Организация Объединенных Наций лишила себя возможности выступать в качестве беспристрастного международного органа и уже не может выполнять объективных функций в решении корейского вопроса»[1286]. Это подтверждает сам факт проведения Женевской конференции: «Это совещание происходит вне рамок Организации Объединенных Наций и не связано каким-либо решением Генеральной Ассамблеи»[1287]. Для того, чтобы объединить Корею, нужно создать общекорейскую комиссию из представителей двух Корей для подготовки выборов, провести вывод иностранных войск до выборов под международные гарантии от возобновления военных действий[1288].

Но чтобы договариваться о создании комиссии двух Корей, нужно, чтобы стороны были готовы идти на компромиссы. А Молотов смотрел на корейскую ситуацию как на политическое продолжение только что закончившейся войны: победить может либо КНДР, либо проамериканские «полуфашисты»: «И этот полуфашистский режим хотят навязать населению Северной Кореи, знающему, что такое демократические реформы, подъем национальной культуры, благо народной свободы!»[1289] На юге – полуфашисты, а на севере Кореи – демократические реформы. Если альтернатива такова, то вряд ли такие противоположные системы можно объединить с помощью комиссии, состоящей из их представителей – они просто-напросто не смогут договориться.

Министр иностранных дел Республики Корея Бьон Мон Тэ закончил свое выступление 11 мая словами, которые тоже не давали надежды на сближение: «Некоторые делегаты могут удивляться тому, почему г-н Молотов не изобретает новую ложь, а повторяет старую, которая всем надоела. Насколько мне известно, г-н Молотов придерживается старой лжи в надежде, что она, если ее повторять много раз, в конце концов, будет звучать как истина, хотя ему самому, безусловно, уже надоело повторять эту старую ложь»[1290].

Конечно, даже оглашаемые Молотовым идеологические штампы не помешали бы поиску компромисса, если бы в этом был заинтересован государственный секретарь США Даллес. Но 3 мая он покинул конференцию, передав руководство американской делегацией своему заместителю И. Смиту. По поводу объединения Кореи американское руководство не видело в Женеве реальной перспективы.

Смит продолжил отстаивать «убеждение в том, что флаг Организации Объединенных Наций не является простой тряпкой… Кровь юношей 16 стран была пролита в Корее за самое благородное дело – в защиту слабых от сильных и алчных». Смит возмущался: «Советский Союз устами своего делегата заявляет всему миру здесь в Женеве, что он отвергает принцип коллективной безопасности, что он намерен поступать так, как ему заблагорассудится в отношении истины, справедливости или мира, нимало не считаясь с основными правами человечества»[1291]. Конечно, Молотов и Чжоу Эньлай не могли воспринимать это всерьез и согласиться со Смитом в том, что ООН – «единственное оставшееся орудие для поддержания коллективной безопасности»[1292].

Вячеслав Михайлович с возмущением говорил о несправедливости западных оценок советской внешней политики: «Американский делегат договорился до того, что Советский Союз якобы отвергает принцип коллективной безопасности. Между тем, хорошо известно, что именно Советский Союз является наиболее активным поборником принципа коллективной безопасности, выступал и выступает за практическое применение указанного принципа». Молотов напомнил о последних советских инициативах, включая вступление СССР в НАТО[1293]. Правда, эти советские инициативы не касались распространения коллективной безопасности на Азию, а позиция США была глобальна – функции поддержания коллективной безопасности должны находиться в руках мировой организации ООН. Отношение Молотова к ООН естественно было иным: «Советский Союз борется против всяких попыток превратить ООН в орудие агрессивной политики определенных кругов США или других стран – против попыток, которые, в частности, выразились в принятии в ООН незаконных решений, санкционировавших американскую агрессию в Корее»[1294].

5 июня Молотов выступил с подведением итогов корейской дискуссии. Он отметил сближение точек зрения, сослался на достойные внимания британские предложения, подчеркнул важность проведения выборов, организованных общекорейским органом и вывода иностранных войск[1295]. В принципе тут не было ничего особенно нового, но после прежних резких оценок сам тон Молотова настраивал партнеров на дальнейший диалог. Однако препятствием для решения корейского вопроса оставались труднопреодолимые разногласия. Что касается Вьетнама, то США не могли предотвратить уход Франции из него, хотя могли со временем заменить французов. Пока договоренность зависела от Франции, а не от США, у конференции была перспектива закончиться успехом.

Индокитайский вопрос официально начал обсуждаться на конференции 8 мая. Накануне, 7 мая французские войска, оборонявшие базу Дьенбьенфу, капитулировали. Это крупное поражение ослабило французскую позицию на конференции, усилив позиции СССР, КНР и ДРВ. Прикрывая этот неприятный для него факт красноречием, Бидо 8 мая говорил: «Заключительная атака этой славной и протекавшей в неравных условиях битвы, продолжавшейся в течение 55 дней, началась как раз накануне даты, предусмотренной