Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

сошлись на 17-й. Против самой идеи раздела Вьетнама пополам Молотов не возражал[1305]. Он также уделил много времени переговорам со всеми сторонами о сроках вывода войск и всеобщих выборов. После того, как Мендес-Франс принципиально согласился на скорейший вывод войск, а Даллес так и не возобновил свое участие в конференции, Молотов оказался ключевой фигурой урегулирования в Индокитае. Последние детали были согласованы 20–21 июля, когда было подписано Соглашение о прекращении военных действий во Вьетнаме между командующими вооруженными силами Французского союза в Индокитае и Народной армией Вьетнама. За время не более 300 дней войска двух вьетнамских правительств должны были передислоцироваться в северную и южную зоны, а демилитаризованная зона на 17-й параллели объявлялась неприкосновенной для вооруженных сил. Прекращение огня объявлялось по регионам с 27 июля по 11 августа. Контроль за прекращением огня возлагался на комиссии из представителей нейтральных государств. После подписания соглашения не допускалось прибытие во Вьетнам дополнительных войск.

21 июля была подписана заключительная Декларация Женевской конференции. Правительства Лаоса и Камбоджи обязались провести свободные выборы в 1955 году. Однако они все же сохраняли право обращаться к иностранным государствам за военной помощью, что не могло нравиться Молотову, но и предотвратить это он не смог. Удалось лишь получить обязательство использования военной помощи только на нужды обороны, что исключало создание военных баз, угрожающих, скажем, Китаю. Что касается французских войск, то «Совещание принимает к сведению заявление Французской республики о том, что это последнее готово, по просьбе заинтересованных правительств и в сроки, которые будут согласованы по соглашению между сторонами, вывести свои войска с территории Камбоджи, Лаоса и Вьетнама, за исключением тех случаев, когда по соглашению двух сторон некоторое количество французских войск сможет быть оставлено в определенных пунктах на определенный срок». Это положение практически не ограничивало возможности военного присутствия Франции, но ее правительство уже стремилось поскорее отделаться от военных проблем Индокитая, и, как и в случае с Великобританией в конце 40-х годов, нагрузка противостояния коммунистической угрозе перекладывалась на США. Специально оговаривалось, что демаркационная линия во Вьетнаме «является временной и не может быть истолкована как являющаяся в какой-либо мере политической или территориальной границей». Женевская декларация предполагала, что в июле 1956 года будут проведены выборы во Вьетнаме под контролем комиссии, состоящей из представителей государств, участвующих в контроле за прекращением огня[1306].

Выступая с заключительным заявлением на конференции, Молотов демонстрировал удовлетворение: «Подписанные сегодня соглашения имеют важное значение для народов Азии, где потушен еще один очаг войны»[1307]. Увы, очаг был потушен ненадолго. 16 июля 1955 года пришла неприятная новость: премьер-министр Государства Вьетнам Нго Динь Зьем, раскритиковав коммунистов, отказался от проведения общевьетнамских выборов. Это не было неожиданностью, но все же существенно снижало значение триумфа Молотова при достижении соглашений в Женеве 1954 года. Вьетнам, как и Корея, раскололся на два государства.

С признанием права ДРВ контролировать половину Вьетнама стратегия сдерживания коммунистов в Юго-Восточной Азии получила сильный удар. Спешно был создан блок «коллективной обороны» Юго-Восточной Азии (СЕАТО), в который вошли США, Великобритания, Франция, Филиппины, Таиланд и Пакистан.

Коммунисты не были намерены останавливаться на рубеже 17-й параллели, для Хо Ши Мина создание единого социалистического Вьетнама было делом жизни. С конца 50-х годов началась партизанская война в Южном Вьетнаме при поддержке Северного, активизировались повстанческие действия в Лаосе и Камбодже. Когда в 1941 году в Южный Вьетнам пришли японцы, это запустило обратный отсчет войны на Тихом океане. Продвижение коммунистов на юг воспринималось американскими лидерами как аналогичная экспансия, направленная на завоевание Юго-Восточной Азии. Американцы, заместившие французов, приняли вызов, превратив Вьетнам в решающее поле битвы между коммунистами и «свободным миром» в Азии. Разделив Вьетнам, Молотов и его оппоненты не смогли урегулировать проблему Индокитая, создав там новую «линию фронта», которая вскоре пришла на смену корейскому фронту. Но в 1954 году благодаря Женеве в борьбе двух миров в Азии наступило затишье. Молотов мог быть доволен результатами своего миротворчества хотя бы на тактическом уровне.

Договорившись с французами по Индокитаю, Молотов принялся обхаживать их в надежде здесь найти слабое звено Западного фронта. Были подписаны соглашения об авиационном сообщении с Францией. 30 августа 1954 года парламент Франции провалил ратификацию Европейского оборонительного сообщества. Молотов активно боролся с этим проектом и мог быть удовлетворен. Но оказалось, что это – только переформатирование западноевропейского военного союза в западный военный союз – был взят курс на включение ФРГ в НАТО.

6. Хрущев дышит в затылок: от Китая до Австрии

В середине 1954 года Молотов находился на пике своего внешнеполитического влияния. Но помимо Маленкова на внешнеполитическую «поляну» стал ступать и Хрущев.

В августе 1954 года в Москву прибыли старые знакомые Молотова Эттли и Бивен. Но теперь они были в оппозиции и приехали не по государственной линии, а по партийной, во главе делегации лейбористской партии. По случаю визита был устроен прием в британском посольстве, куда были приглашены Маленков, Молотов и Хрущев. Последний стал энергично высказываться в духе коммунистической идейности, что воспринималось хозяевами как невежество.

Дебют был неудачен, но Хрущев не собирался останавливаться. 29 сентября он начал свой первый в жизни зарубежный визит – в Китай на торжества по поводу пятой годовщины образования КНР. Биограф Мао Цзэдуна А.В. Панцов в поисках истоков советско-китайского конфликта критикует Хрущева за то, что он, «не соблюдая протокола, лез обниматься и целоваться с Мао, что повергало китайцев в шок, балагурил, рассказывал о любовных похождениях Берии, много обещал и по-купечески много давал»[1308]. Но, как мы видели, тот же А.В. Панцов критиковал Молотова за излишне холодный прием Мао в 1949 году, так что Хрущев, демонстрируя коммунистическое братство, компенсировал недостатки политики Молотова и Сталина. Результаты визита биограф Мао оценивает ретроспективно, зная о последующем советско-китайском конфликте, но признает, что во время визита Хрущева Мао «не мог так легко освободиться от уважения к „старшему брату“»[1309]. Так что поведение Хрущева, встреченное с традиционным китайским гостеприимством, в это время не создало проблем в советско-китайских отношениях, которые еще несколько лет развивались успешно. Итоги визита вполне устраивали Мао. Но продолжение советско-китайского сближения в первые послесталинские годы вызывает у гиперкритиков Хрущева прилив империалистических чувств. Ведь Хрущев «Все сдал!» В.А. Никонов пишет: «Все, что Молотов и Сталин в течение многих лет добивались у Чан Кайши, Рузвельта, Трумэна, Черчилля, Мао, было сдано в один момент. Хрущев отказался от долей в четырех совместных предприятиях, аренды военно-морской базы в Люйшуне, секретных соглашений,