Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

одной из послевоенных проблем, Молотов завел речь о предстоящей встрече в верхах. Договорились летом провести такую историческую встречу – первую за 10 лет – в Женеве. Туда Молотов поедет уже «хромой уткой».

7. Югославский камень преткновения

Партаппарат, руководимый Хрущевым, начал пристреливаться по Молотову еще в начале 1955 года, подловив его на идеологической неточности. В своем выступлении на сессии Верховного Совета СССР 8 февраля Молотов упомянул о том, что в СССР «уже построены основы социалистического общества». Что это значит? Социализм еще не построен? Только основы? Нет уж, товарищ Молотов, правильно говорить о «построении в основном социалистического общества». Молотов, который считал себя докой в марксистско-ленинской теории, отвечал 18 мая: «Разумеется, дело завершения строительства социалистического общества и перехода от социализма к коммунизму – достаточно длительный процесс и связано с достижением значительно более высокого экономического уровня, с дальнейшим повышением уровня коммунистического воспитания людей, а также с соответствующими международными условиями». Оказывается, построение социализма, которое они со Сталиным провозгласили свершившимся фактом еще в 30-е годы, является делом будущего. Коллегам по Президиуму эта мысль не понравилась. Если так, то основы идеологической работы придется переделывать, объяснять народу, что еще не при социализме живем. Ну, оговорился Вячеслав Михайлович, ну надо поправиться. А он тут развел схоластику в свое оправдание! Пришлось Молотову писать опровержение в «Коммунисте»: «Считаю свою формулировку по вопросу о построении социалистического общества в СССР, данную на сессии Верховного Совета СССР 8 февраля 1955 года, из которой можно сделать вывод, что в Советском Союзе построены лишь основы социалистического общества, теоретически ошибочной и политически вредной»[1345]. Характерно, что здесь употреблен штамп, который совсем недавно был использован Молотовым против Маленкова, возможно он за этим и проследил в порядке реванша.

Помощник министра Трояновский вспоминал: «Молотов не мог примириться с тем, что Хрущев, которого он считал дилетантом во внешней политике, захватил инициативу, оттеснив его, признанного мастера дипломатии, на второй план. И при всей своей выдержке наш министр стал нервничать. В некоторых случаях он открыто критиковал Хрущева». Хрущев пошел в обход: «Мне пришлось наблюдать, как Хрущев обратился к руководящим работникам МИДа – там присутствовали, если память мне не изменяет, заместители министра Громыко, Зорин и Семенов и член коллегии Ильичев – и принялся их критиковать. Почему так получается, говорил он, что на заседаниях Президиума ЦК один Вячеслав Михайлович всегда выступает по вопросам внешней политики? А где все другие коммунисты Министерства иностранных дел? Почему они молчат? Видимо, ваша ведомственная дисциплина выше партийной. Молотов, кажется, приучил вас держать язык за зубами. И далее в таком же духе»[1346]. Подчиненные взяли под козырек – если Молотов на мушке у руководителя партаппарата, не стоит становиться на линию огня. Ведь кто-то должен руководить внешней политикой и после Молотова.

Ключевым разногласием, которое привело к столкновению Хрущева и Молотова, стал вопрос о сближении с Югославией. Молотов считал установленный в 1953 году уровень отношений с Югославией достаточным, а Хрущев – нет. Мышление обоих лидеров определялось приоритетом коммунистической идеологии, но понимали они ее по-разному.

После того, как с Югославией были установлены такие же отношения, как и с другими буржуазными государствами, Президиум ЦК поручил Молотову пойти дальше, прозондировать с югославским послом Д. Видичем возможность восстановления не просто нейтральных, а дружественных отношений. 21 января 1954 года Молотов нехотя встретился с Видичем, говорил с ним сухо, а коллегам по Президиуму сказал, что ничего не вышло. Сторонники сближения с Югославией Хрущев, Микоян и Маленков на этом не остановились. 31 мая было принято решение Президиума ЦК добиваться возвращения Югославии в «демократический лагерь», для чего вступить в переговоры с Союзом коммунистов Югославии (СКЮ, как теперь называлась югославская компартия), «сообщив ему мнение ЦК КПСС о том, что если руководство СКЮ не на словах, а на деле намерено следовать учению марксизма-ленинизма и бороться за социализм, за сохранение и упрочение мира, то нет основания для состояния вражды между СКЮ и КПСС, а есть все основания для установления взаимного сотрудничества в интересах мира, социализма и дружбы между народами Советского Союза и Югославии»[1347]. Это решение выходило за рамки тех отношений с Югославией, которые считал нормальными Молотов.

22 июня от имени ЦК КПСС было направлено письмо Тито и ЦК СКЮ, в котором говорилось, что «существуют известные условия для улучшения отношений между нашими странами». Исследовав обстоятельства начала конфликта, советские руководители обнаружили, что было допущено множество ошибок в отношении югославских коммунистов, и вообще в конфликте виноваты прежде всего Джилас с югославской стороны (он как раз в это время был низвергнут из югославского руководства) и Берия с Абакумовым – с советской. Для выяснения этих вопросов предлагалось провести встречу представителей двух партий[1348]. Письмо было подписано Хрущевым, так как переговоры планировались по партийной линии.

11 августа от Исполкома СКЮ поступил положительный ответ. Правда, югославы сразу отметили, что дело не в отдельных личностях, скажем Джиласа. Причины конфликта глубже[1349]. В советском руководстве с таким подходом был согласен как раз Молотов – дело не в Джиласе или Берии, дело в принципиальных разногласиях сторонников Сталина и Тито.

В ходе дальнейшего обмена письмами стороны, осторожно полемизируя, все же двигались навстречу решению о том, что нужно провести переговоры на высшем уровне. Молотов позволил себе публично вставить палки в колеса этого сближения по партийной линии. Выступая 8 февраля на сессии Верховного Совета СССР, той самой, что отправила в отставку Маленкова, Молотов заявил: «Югославия за последние годы в какой-то мере отошла от тех позиций, на которые она встала в первые годы после окончания Второй мировой войны». То есть от строительства социализма и дружбы с СССР. Сказано осторожно, но понятно, что дело в отходе Югославии от правильного курса, а не в поведении советской стороны. 7 марта Тито раскритиковал это выступление Молотова за попытку «скрыть факты от своего народа», а затем последовало невероятное – 10 марта «Правда» изложила речь Тито, включая антимолотовские пассажи, без комментариев[1350]. Это был «привет» Молотову от сторонников сближения с Югославией в Президиуме ЦК. Дальше – больше: 8 мая вышла статья Жукова к 10-летию Победы, где, в частности, говорилось: «Исключительную стойкость в борьбе за освобождение своей родины, за общее дело разгрома фашизма, проявили народы Югославии под руководством маршала Тито… Эта радость была омрачена впоследствии теми размолвками, которые возникли между нашими государствами. Мне как солдату, участвовавшему в совместной борьбе наших народов против фашизма, хочется выразить