Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

предоставлявших Москве привилегии в Маньчжурии и Синьцзяне»[1310]. Но мы-то помним, что заключенный с Чан Кайши неравноправный договор 1945 года был еще в 1950 году заменен Сталиным при участии Молотова новым договором, который как раз и предусматривал отказ от полученных ранее полуколониальных привилегий. Не удивительно, что по возвращении Хрущева из Китая Молотов не высказывал ему претензий – такова была консолидированная политика советского руководства в отношении Китая. Привилегии СССР в Китае стали анахронизмом и только раздражали Мао. Какой теперь в них был смысл, когда Пекин стал близким союзником Москвы? Союзник должен быть сильным, СССР вкладывался в индустриальную модернизацию КНР. Ведь «русский с китайцем братья навек». Только через несколько лет станет ясно, как переменчивы могут быть отношения между нашими двумя странами.

Впрочем, Хрущев не питал особенных иллюзий в отношении Мао. Он союзник, но такой же кровавый, как и Сталин. Накануне визита председатель КГБ И. Серов представил Хрущеву справку о том, что за время пребывания Мао у власти в Китае было арестовано 2 млн человек, из которых 710 тысяч уничтожено[1311].

Молотов возлагал на Китай большие надежды. Он заявил на совещании с советскими послами в социалистических странах 12 февраля 1955 года: «…когда говорят обо всем лагере социализма и демократии, то руководство это теперь принадлежит не только Советскому Союзу, а вернее Советскому Союзу и Китайской Народной Республике»[1312]. При этом Молотов ссылался на мнение ЦК КПСС, но в документах Президиума ЦК и пленумов ЦК КПСС такой концепции двойного руководства не было. Когда у Хрущева начнутся расхождения с Мао, симпатии Молотова будут на стороне последнего. Характерно, что Молотов в свое время категорически отрицал возможность такого двойного руководства для Балкан. Но тогда это была позиция Сталина, которой Молотов беспрекословно подчинялся. Теперь он занял другую позицию, во многом еще и потому, что видел в Мао твердого сталиниста – в отличие от Тито и даже в противоположность к Тито.

* * *

В октябре 1954 года Молотов направился в Берлин на празднование 10-летия ГДР. 7 октября он выступил с речью, в которой подчеркнул: «Как мы все помним, выражая думы и чувства советского народа, Иосиф Виссарионович Сталин назвал эту знаменательную историческую дату „поворотным пунктом в истории Европы“». А как же создание отдельного германского государства соотносится с задачей объединения Германии, которую СССР отстаивал на Берлинском совещании? А вот как: «Сегодня не может быть сомнения в том, что Германская Демократическая Республика является выразителем лучших, прогрессивных стремлений всего германского народа, что здесь заложены прочные основы создания единой, независимой, демократической миролюбивой Германии»[1313]. Как ее создать? Через присоединение ФРГ к ГДР? Или все же пожертвовав строительством социализма в ГДР? Вторая возможность советскими руководителями с 1953 года категорически отрицалась. И все же Молотов подтвердил, что СССР поддержит восстановление единства Германии как демократического и миролюбивого государства[1314].

23 октября 1954 года государства НАТО и ФРГ подписали Парижские соглашения о прекращении оккупационного режима в Западной Германии, создании военно-политической организации НАТО, в которую может вступить ФРГ. Она имела право на собственные вооруженные силы кроме атомного оружия, а государства НАТО – на военное присутствие на территории ФРГ уже на правах союзников, а не оккупантов. Соглашения вступали в силу 5 мая 1955 года, а в символический день 9 мая ФРГ вступила в НАТО. Это была последняя капля – через несколько дней был создан восточноевропейский военный союз.

В. М. Молотов в Лейпциге. 12 октября 1954. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1619. Л. 45]

В ответ на подписание Парижского соглашения Молотов организовал 29 ноября – 2 декабря 1954 года в Москве Совещание восточно-европейских стран по сохранению мира и безопасности в Европе, на котором в общих чертах была одобрена идея создания объединенного военного командования. Не только Западу создавать свои блоки, мы тоже можем.

11–14 мая 1955 года в Варшаве прошла учредительная конференция Организации Варшавского договора (ОВД), в которой приняли участие представители СССР и восточноевропейских государств кроме Югославии. В союзном договоре от 14 мая специально оговаривалось, что его подписанты подтверждают «свое стремление к созданию системы коллективной безопасности в Европе, основанной на участии в ней всех европейских государств», но в условиях включения ФРГ в НАТО вынуждены создать свой сугубо оборонительный союз. Специально оговаривалась приверженность «уважению и независимости государств, а также невмешательству в их внутренние дела»[1315]. Через полтора года это «невмешательство» сможет почувствовать на себе Венгрия. Создавалось Объединенное командование государств, подписавших договор.

Этот грозный шаг советской внешней политики Молотов мог компенсировать миротворческим успехом – урегулированием австрийского вопроса. Сразу после подписания Варшавского договора его путь лежал в Вену.

Предыстория этого визита связана с первыми серьезными внешнеполитическими разногласиями между Молотовым и большинством членов Президиума ЦК. Подход Молотова увязывал решения германского и австрийского вопросов. Но когда Молотов в феврале 1955 года сказал об этом на сессии Верховного Совета, к нему обратился посол Австрии Н. Бишофф и предложил перевести переговоры в двусторонний формат. Президиум ЦК обязал Молотова согласиться на это, что тот дисциплинированно сделал 25 февраля[1316]. Впрочем, австрийский канцлер Ю. Рааб еще с июня 1953 года зондировал через Индию возможность двусторонних переговоров с СССР об урегулировании статуса Австрии и выводе оккупационных войск. Как пишут историки О.В. Павленко и П. Руггенталер, «препятствием на пути к заключению Государственного договора была, как мы сегодня знаем, позиция вновь назначенного министра иностранных дел В.М. Молотова. Он решительно противился выводу войск из Австрии»[1317]. Это знание основано на материалах июльского пленума 1955 года. Дж. Робертс, для которого Молотов является гибким миротворцем, дает понять, что не нужно верить трактовкам июльского пленума, где Молотову досталось совсем за другое, и Австрию к критике Молотова притянули искусственно[1318].

О чем же конкретно шла речь на июльском пленуме по австрийскому вопросу? Микоян там говорил: «Полгода шла борьба, но мы борьбу не обостряли, правильно делали. Тов. Молотов говорил – зачем ослаблять наши позиции в Австрии и выводить войска? Держать их надо. Тов. Булганин сказал – пора кончать!.. 10 лет они там стояли. Каждый год праздновали день освобождения Австрии, а недавно вместо освобождения провели демонстрацию протеста, чтобы мы освободили их от себя. А если завтра австрийцы камнями будут бросать по нашим войскам, что же мы будем стрелять?.. И вот тов. Молотов представил новые предложения. Он еще до январского пленума должен был представить, но не представил.