Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

что написано в Вавилонском Талмуде, и мы должны заставить евреев всех стран придерживаться обычаев, установленных талмудическими мудрецами».49 Несколько более либеральный, чем большинство мусульман и христиан того времени, он считал, что добродетельный и монотеистичный нееврей попадет в рай, но он был так же суров, как Второзаконие или Торквемада, по отношению к еретикам в пределах еврейского ареала; любой еврей, отрекающийся от еврейского закона, должен быть предан смерти; и «согласно моему мнению, все члены израильской общины, которые дерзко и самонадеянно преступили любую из божественных заповедей, должны быть преданы смерти».50 Он предвосхитил Аквинского, защищая смерть за ересь на том основании, что «жестокость по отношению к тем, кто вводит людей в заблуждение, стремясь к тщеславию, является настоящим милосердием к миру»;51 И он безропотно принимал предусмотренное Писанием наказание смертью за колдовство, убийство, кровосмешение, идолопоклонство, насильственный грабеж, похищение человека, непослушание сыну и нарушение субботы.52 Состояние евреев, переселившихся из Древнего Египта и пытавшихся создать государство из обездоленной и бездомной орды, возможно, оправдывало эти законы; шаткое положение евреев в христианской Европе или мусульманской Африке, всегда подверженных нападению, обращению или деморализации, требовало жесткого кодекса для установления порядка и единства; но в этих вопросах (и до инквизиции) христианская теория и, вероятно, еврейская практика были более гуманными, чем еврейский закон. Лучшая сторона этого сурового духа проявляется в совете Маймонида евреям его эпохи: «Если язычники скажут израильтянам: «Выдайте нам одного из вашего числа, чтобы мы предали его смерти», то пусть лучше все они умрут, чем выдадут им хоть одного израильтянина».53

Более приятным является его образ ученого, вырастающего в мудреца. Он одобрил раввинскую поговорку о том, что «бастард, который является ученым [в Законе], имеет преимущество перед невежественным первосвященником».54 Он советовал ученому ежедневно уделять три часа зарабатыванию на жизнь и девять часов — изучению Торы. Считая, что окружение имеет большее влияние, чем наследственность, он советовал ученику искать общения с хорошими и мудрыми людьми. Ученый не должен жениться, пока не достигнет зрелости в учебе, не приобретет ремесло и не купит дом.55 Он может жениться на четырех женах, но должен сожительствовать с каждой из них только раз в месяц.

Хотя супружеские отношения с женой всегда разрешены, эти отношения также должны быть наделены ученым святостью. Он не должен постоянно быть с супругой, как петух, а должен исполнять супружеский долг по пятничным вечерам…. Во время сожительства ни муж, ни жена не должны находиться в состоянии опьянения, вялости или меланхолии. Жена не должна в это время спать.56

И вот, наконец, появляется мудрец. Он культивирует крайнюю скромность. Он не обнажает ни головы, ни тела… Когда он говорит, он не повышает голос без необходимости. Его речь со всеми людьми будет мягкой… Он будет избегать преувеличений или аффектированной речи. Он будет судить обо всех благосклонно; он будет останавливаться на достоинствах других и никогда не будет отзываться о ком-либо пренебрежительно.57

Он будет избегать ресторанов, за исключением крайних случаев; «мудрый человек не будет есть нигде, кроме как дома и за своим собственным столом».58 Он будет изучать Тору каждый день до самой смерти. Он будет остерегаться ложных мессий, но никогда не потеряет веру в то, что когда-нибудь придет настоящий Мессия, восстановит Израиль в Сионе и приведет весь мир к истинной вере, к изобилию, братству и миру. «Другие народы исчезают, а евреи живут вечно».59

Мишна Тора раздражала раввинов; мало кто мог простить самонадеянность в стремлении вытеснить Талмуд; многие евреи были скандализированы утверждением Маймонида60 что тот, кто изучает Закон, выше того, кто его исполняет. Тем не менее книга сделала ее автора ведущим евреем того времени. Весь Восточный Израиль принял его как своего советника, посылал ему вопросы и проблемы; на протяжении целого поколения казалось, что гаонат возродился. Но Маймонид, не мешкая наслаждаться своей славой, сразу же приступил к работе над следующей книгой. Кодифицировав и разъяснив Закон для ортодоксальных евреев, он обратился к задаче возвращения в лоно иудаизма тех, кто был соблазнен философией или завлечен в караимские общины еретиков в Египте, Палестине или Северной Африке. После еще одного десятилетия трудов он выпустил для еврейского мира свой самый знаменитый труд — «Путеводитель недоумевающих» (1190). Написанная арабскими буквами, она вскоре была переведена на иврит под названием «Морех Небухим» и на латынь и вызвала одну из самых жестоких интеллектуальных бурь тринадцатого века.

«Моя главная цель, — говорится во введении, — объяснить некоторые слова, встречающиеся в пророческих книгах» — то есть в Ветхом Завете. Многие библейские термины и отрывки имеют несколько значений: буквальное, метафорическое или символическое. Если воспринимать их буквально, то некоторые из них станут камнем преткновения для людей искренне религиозных, но уважающих разум как высшую способность человека. Такие люди не должны быть вынуждены выбирать между религией без разума и разумом без религии. Поскольку разум был заложен в человека Богом, он не может противоречить Божьему откровению. Там, где возникают противоречия, считает Маймонид, это происходит потому, что мы воспринимаем буквально выражения, адаптированные к образному и живописному мышлению простых, неграмотных людей, которым была адресована Библия.

Наши мудрецы говорили: невозможно дать человеку полный отчет о творении….. Он трактуется в метафорах, чтобы необразованные люди могли понять его в меру своих способностей и слабости восприятия, а образованные могли воспринять его в другом смысле.61

От этой отправной точки Маймонид переходит к обсуждению вопроса о божестве. То, что некий высший разум управляет вселенной, он выводит из доказательств замысла в природе; но он высмеивает идею о том, что все вещи были созданы ради человека.62 Вещи существуют только потому, что существует Бог, их источник и жизнь; «если бы можно было предположить, что Он не существует, то из этого следовало бы, что ничто другое не могло бы существовать». Поскольку таким образом необходимо, чтобы Бог существовал, Его существование тождественно Его сущности. Теперь «вещь, которая сама по себе имеет необходимость существования, не может иметь для своего существования никакой причины». *63 Поскольку Бог разумен, Он должен быть бесплотным; поэтому все библейские отрывки, подразумевающие наличие у Бога физических органов или атрибутов, следует толковать образно. На самом деле, говорит Маймонид (вероятно, вслед за мутазилитами), мы не можем знать о Боге ничего, кроме того, что Он существует. Даже нефизические термины, которые мы используем для Его обозначения — разум, всемогущество, милосердие,