Каждому свое - Елена Евгеньевна Съянова

Так или иначе, но альпийские районы несомненно притягивали американцев.

2 мая 1945 года капитулировали германские войска в Италии.

4 мая был подписан акт о сдаче армий в Голландии, Дании и Северо-Восточной Германии. Советские войска заняли Польшу, Чехословакию, Венгрию.

Берлинская операция еще шла; она закончится лишь 8 мая. Три русских армии (Жукова, Рокоссовского и Конева) при поддержке двух армий Войска Польского разгромили 93 немецкие дивизии и взяли в плен около 480 тысяч немецких солдат.

9 мая была разбита последняя группировка немцев, в Чехословакии.

А на самом юге, в городке Фридрихсхафен, на Боденском озере, на швейцарской границе, расположился пункт Красного Креста и госпиталь, закрытый для посторонних и журналистов. Здесь, за крепкими спинами американских солдат с непроницаемыми взглядами и постоянно работающими челюстями, происходили какие-то встречи, велись тайные переговоры, приезжали и уезжали дипломаты и военные.

4 мая 1945 года Маргарита Лей переступила границу этой обособленной, насыщенной событиями и сменой лиц территории. Маргарита приехала сюда вместе с генералом Смитом, начальником штаба Эйзенхауэра. Здесь ей передали вещи ее мужа, часть его документов и письмо: для ее дочери Анны – от Хельги Геббельс. От того же Смита Маргарита уже знала о самоубийстве семьи Геббельсов.

Сведения предоставили русские, передав два акта, составленные 2 и 3 мая.

2 мая 1945 года в центре города Берлина, в здании бомбоубежища германской рейхсканцелярии, в нескольких метрах от входных дверей, подполковником Клименко, майорами Быстровым и Хазиным в присутствии жителей города Берлина – немцев Ланге Вильгельма, повара рейхсканцелярии, и Шнейдера Карла, техника гаража рейхсканцелярии, – в 17:00 часов были обнаружены обгоревшие трупы мужчины и женщины. Труп мужчины низкого роста; ступня правой ноги в полусогнутом состоянии, с обгоревшим металлическим протезом, остатки обгоревшего мундира формы партии НСДАП, золотой партийный значок, обгоревший, пистолет системы «вальтер»…

Из медицинского заключения

На обгоревших трупах видимых признаков тяжелых смертельных повреждений или заболеваний не обнаружено… При исследовании трупов установлено наличие запаха горького миндаля и обнаружены кусочки ампулы во рту.

3 мая 1945 года

Акт составлен после опознания адмиралом Фоссом

…В пустом помещении на двухъярусных кроватях обнаружены шестеро детей: пять девочек и один мальчик. Дети одеты в длинные ночные сорочки и пижамы из светлой ткани… На лицах темный румянец от действия, предположительно, цианистого калия…

Маргарита все не могла заставить себя прочитать письмо Хельги и, наконец взяв его в руки, снова невольно отвела глаза. Безусловно, она имела право прочесть письмо, адресованное ее ребенку другим ребенком, тем более при подобных обстоятельствах, но… Но смерть бросила на все такую жуткую, такую недетскую тень.

Хельга была самой сложной из детей Магды и Йозефа. Неуравновешенная, нервная, очень добрая и очень своевольная девочка, спорщица и фантазерка – она была и взрослее своих тринадцати лет. Йозеф как-то сказал Маргарите, что Хельга настолько умна, что лишь природная доброта как-то примиряет ее с миром. С Анной они дружили с первых сознательных лет. Тот же Геббельс называл их отношения «дружбой молодых мужчин» – без бытовой мелочности и пустословия.

Маргарита долго сидела с письмом Хельги, вглядываясь в знакомый торопливый почерк, поглаживая, лаская стремительные строчки и… не прочтя ни одной из них. В смерть Хельги, в такую смерть, сердце отказывалось верить. Об остальных детях Магды она усилием воли заставляла себя сейчас не думать.

Генерал Смит сказал ей, что детей отправили в один из уцелевших берлинских моргов; их тела могут быть выданы кому-нибудь из родственников; возможно, матери Йозефа Геббельса, фрау Катарине Марии Геббельс, проживающей сейчас с семьей старшего сына в Дюссельдорфе.

Двойняшек Маргарита оставила в Цюрихе, у своей тети. Дети часто звонили ей сюда, в Фридрихсхафен: Генрих, как всегда, проявлял сдержанность, а Анна в последний раз даже расплакалась, умоляя: «Мама, скажи мне, ну хоть в какой-нибудь форме – я пойму: что там происходит? Что с папой? Мама, скажи!» Маргарита снова повторила, чтобы они успокоились, что она никогда их не обманывала и теперь не обманывает – папа сам скоро сможет с ними поговорить.

Роберт очнулся только 6 мая. Чувствовал он себя отвратительно, однако нашел в себе силы тут же заявить, что «при взятии в плен его не имели права подвергать избиению». Изумленный, даже несколько растерявшийся Смит немедленно связался с проводившим задержание полковником Бриттоном, и тот был возмущен подобными обвинениями. Бриттона попросили составить новую докладную записку, со всеми подробностями. Полковник снова описал, как рейхсминистра обнаружили на дне крутого оврага, сразу сделали укол обезболивающего, бережно доставили самолетом в Ротенбург, где сделали рентген. И лишь через сутки, убедившись, что ни переломов, ни серьезных повреждений нет, специальным самолетом, оборудованным под «летающий госпиталь», вывезли на юг. Все это время ему давали обезболивающие и успокоительные препараты, облегчавшие состояние. Сопровождавший Лея из Ротенбурга американский врач все подтвердил.

– Вас выбросило из кабины упавшего на дерево самолета, и вы сильно ударились о землю спиной. А затем скатились в овраг, склоны которого оказались черт знает чем утыканы – камнями, кочками, пнями… Таким образом, вы и ушибли себе все тело…

– Никаких пней я не помню, – огрызнулся Лей. – Зато помню две черные рожи.

– Среди летчиков авиаполка, которые вас сажали, нет ни одного чернокожего, – возразил Смит. – Летчики были восхищены вашим мужеством и летным мастерством. Они обращались с вами бережно, как с младенцем. И потом, как вы можете что-то помнить, если были много часов без сознания?!

– Помню, – настаивал Лей. – И буду жаловаться в Комиссию Объединенных Наций.

– Только подумай – упасть в неба на дерево, с дерева на землю, а с земли еще и в овраг! – сказал Роберт Маргарите. – Отчего было не сверзиться сразу и в преисподнюю?!

Он поговорил с детьми по телефону. Потом, пока Маргарита отсутствовала, написал-таки жалобу в Комиссию ООН. (Эта Комиссия по военным преступлениям была создана 7 октября 1942 года. В нее вошли пятнадцать стран, в том числе США и Великобритания.)

Лей не знал, что здесь же, под Фридрихсхафеном, находятся сейчас еще трое: Филипп Боулер, Альберт Борман (брат Мартина) и Вальтер Бух. К каждому из них у американцев были особые вопросы. Например, от партийного судьи Буха они надеялись получить «дела» на некоторых членов партийного и государственного руководства, чтобы потом использовать эти материалы в суде. А от Боулера, партийного «куратора» программы «эвтаназии», – материалы медицинских исследований. (В будущем все эти трое пленников покончат жизнь самоубийством.)

Что касается Лея, то он прекрасно сознавал, какие «вопросы» у американцев к нему. Скорее всего, они поймали нескольких военнопленных, выбравшихся из шахты под номером четыре и допросили их. Из двенадцати шахт американцы, таким образом, обнаружат две-три, а вот остальные –