Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу

покупательницей, побеседовала с архитектором, поговорила с рабочими», – вспоминала она[123]. Вечером после закрытия магазина началась сборка и установка витрин, стеллажей, полок – зажужжали пилы, застучали молотки. Наконец, когда задуманная Гортенс перестройка завершилась, одним прекрасным будним утром «Бонвит Теллер» представил покупателям новый шляпный отдел.

В уверенности, что рисковала она не зря, Гортенс встала неподалеку в ожидании покупательниц. Долго ждать не пришлось. Вокруг витрин отдела шумно засновала целая толпа, щупая и примеряя шляпки. Продажи головных уборов в «Бонвит Теллер» вскоре утроились. «Выгоды от расположения отдела распространились на весь этаж, – писал “Вименз Уэр Дэйли”. – Женщина приходит за сумочкой или украшением и непременно покупает шляпку. Или наоборот, хочет приобрести шляпку, а выходит из магазина также и с другими покупками»[124]. Гортенс шла к цели, не обращая внимания на скептиков, и одержала верх. Но теперь встал вопрос – кто же на самом деле руководит в «Бонвит Теллер»?

Бесси Гаррисон становится закупщицей

В ту неделю 1904 года, когда Бесси Гаррисон пошла в старшую школу, отец заболел, а мать родила седьмого ребенка. Их теперь девять в трех комнатах над складом в сан-францисском районе Миссии. Ее отец портняжничал, выплачивая за жилье десять долларов в месяц, свой недельный заработок. Но как-то раз он уколол палец и занес инфекцию. Проходили недели, месяцы, а он с опухшей до самого плеча рукой так и лежал в постели, порой впадая в бред от лихорадки.

После родов миссис Гаррисон оправлялась всего неделю, а потом стала брать кое-какое шитье на дом, чтобы заполнить дыру в семейном бюджете, образовавшуюся из-за болезни супруга, и оплачивать растущие медицинские счета. Она всегда надеялась, что старшая дочь Бесси после окончания школы пойдет в учительницы и будет получать вдвое больше отца. Но вскоре стало ясно, что 16-летней Бесси придется помогать семье уже сейчас.

Для юной девушки в поисках респектабельной работы все дороги вели на Юнион-сквер, где несколько крупных торговых центров недавно распахнули свои двери для хлынувших туда покупателей – включая «Сити оф Пэрис» с 20-метровой копией Эйфелевой башни на крыше или «Эмпориум» со стеклянной аркадой и устремленным ввысь куполом. «Мне запомнилось то утро, – писала Бесси позднее. – С залива гнало туман, а я шла в большой универмаг на Маркет-стрит, про который узнала из объявления о найме»[125].

Войдя в помещение, где сидел кадровик, она стала ждать своей очереди на собеседование вместе с дюжиной других соискательниц, многие из которых были гораздо старше ее. Бесси спокойно разглядывала мужчину за столом. «Он обладает огромной властью над судьбами девушек, но при этом совершенно не походит на злодея из мелодрам, – подумала Бесси. – Это лицо не хитрого негодяя, а взрослого, доброго человека». Когда настала ее очередь, тот вежливо поинтересовался об образовании и причинах поиска работы.

Бесси была застенчивой девчушкой небольшого роста с черными распущенными волосами и выглядела лет на двенадцать, слишком юной для будущей сотрудницы. Но когда она ответила на все вопросы, ее отправили в отдел фарфоровой посуды, где ей предстояло протирать полки от пыли за четыре доллара в неделю. Начальница отдела начинала здесь с самых низов, девочкой на побегушках – ниже рангом только девочка для уборки пыли, – но как-то сумела с этой скромной должности выбраться наверх. Стоило Бесси ступить на порог отдела, начальница тут же материализовалась рядом с ней.

– Тут на счету каждая масленка, – предупредила она строгим шепотом. – Пропадать ничего не должно – хоть случайно смахнула с полки на пол, хоть… – она потянулась к 12-дюймовой супнице и жестом показала, как прячет ее под передник. – Если что-то пропадет, сразу отправишься домой, если, конечно, у тебя есть дом.

Бесси оскорбили подобные подозрения, но и немало напугали. «Все эти стопки тарелок казались такими неустойчивыми, такими хрупкими, – напишет она в 1917 году в автобиографической статье для журнала “Форум”. – Нервничать я со временем перестала, но и не расслаблялась на рабочем месте – с половины девятого утра до половины шестого вечера минус перерыв на обед».

Отдел Бесси располагался в подвальном этаже рядом с машинным залом, откуда постоянно звучал барабанный бой системы кондиционирования, и с лифтами, чьи моторы издавали громкий стук и начинали шипеть всякий раз, стоило кому-нибудь вызвать кабину. «Там жужжали и щелкали подъемники для перемещения денег между отделами и кассой, разгружался транспорт с глиняной и фарфоровой посудой, – писала Бесси. К тому же «подвальный воздух отказывался подчиняться вентиляционным системам. Это было шумное, затхлое, изматывающее место». В подвале трудилось около сотни человек, включая дюжину администраторов, надзиравших за персоналом, и бригаду упаковщиц. Работая посреди этого хаоса, Бесси все время задавалась вопросом, может ли девочка-уборщица вроде нее в один прекрасный день выбиться в продавщицы? Ведь ее начальница же доросла до своей теперешней должности – да и то над ней все равно еще целая пирамида менеджеров и боссов. Поначалу Бесси не оставляла надежды осуществить мечту матери и стать учительницей, однако мало-помалу, невзирая на все трудности, в ее душе «зародился замысел сделать карьеру в торговле».

В магазине Бесси, как и во многих других элитных универмагах тех лет, на одном из верхних этажей был просторный зал для отдыха, где работники во время перерыва могли пообедать, выпить чашку чая или кофе. Именно там Бесси заводила знакомства с товарками по работе. «Как выяснилось, большинство из них рассчитывали как можно скорее выйти замуж. Флиртовать на территории универмага запрещалось, но в конце рабочего дня за углом у служебного входа всегда поджидала кучка парней». Девушки с помолвочными кольцами обычно работали спустя рукава, они могли думать только о будущей свадьбе и о том, что вскоре отсюда уйдут.

– Надеюсь, Бесси, ты не собираешься в ближайшее время выскочить замуж? – однажды спросила ее начальница. Бесси с уверенным видом покачала головой. – Тогда мы из тебя сделаем что-нибудь путное, – улыбнулась начальница.

В первую для Бесси рождественскую неделю в универмаг нахлынули покупатели, и она получила шанс заняться не только уборкой пыли. Продавщиц не хватало, и начальница поставила ее у столика в одном из проходов – продавать солонки и перечницы по 10 долларов 15 центов за штуку. Утром она явилась с отмытым до блеска лицом, вся сияющая и розовощекая, в своей лучшей белой блузке и черной юбке по щиколотку, которая прекрасно гармонировала с цветом ее длинных волос. Накануне «я все свободное время изучала свой товар, вертела в руках журнал учета продаж, практиковалась с товарными чеками, – вспоминала Бесси. – Но при первом наплыве покупателей я впала в смятение и напрочь забыла все,