Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

строй к концу 1938 года 679 боевых кораблей, в том числе 8 легких крейсеров, 50 лидеров и эсминцев, 369 подводных лодок разных типов и 252 торпедных катера. Судостроительные заводы полностью переходили на военное кораблестроение.

В декабре 1933 года в системе Наркомата тяжелой промышленности СССР было образовано Главное управление морской судостроительной промышленности (Главморпром), подчиненное непосредственно наркому тяжелой промышленности СССР Г. К. Орджоникидзе. Руководителем Главморпрома был назначен Р. А. Муклевич. Управление осуществляло планирование, производство, финансирование, опытно-конструкторские и научно-исследовательские работы, обеспечение кадрами всей отрасли военного судостроения. Ему напрямую были подчинены крупнейшие заводы и верфи.

В целом кораблестроительная программа 1933 года была откровенно оборонительной. Это был своеобразный асимметричный ответ потенциальным противникам. Тяжелые корабли океанской зоны были отечественной судостроительной промышленности еще не по зубам, именно поэтому Сталин и сделал упор на легкие и подводные силы. Две с половиной сотни торпедных катеров (которых в те годы наши моряки шутливо именовали «москитами») и почти четыре сотни подводных лодок должны были продемонстрировать любому агрессору, что легкой победы на море у него не будет.

Так как для выполнения новой кораблестроительной программы нужны были большие производственные мощности, практически сразу началась реконструкция старых судостроительных заводов и создание новых. Масштаб подготовительных работ для строительства нового флота был огромен.

* * *

Итак, Кузнецов спешно прибывает в Севастополь и направляется к командующему Черноморским флотом Кожанову. О причинах вызова в Москву тот ничего сказать не может, и больше с Кожановым Кузнецов уже не увидится.

В Управлении ВМС его принимает сам начальник Морских сил РККА. Но и Орлов ничего определенного не сообщает, кроме одного: надо ждать вызова от самого Ворошилова.

Однако вместо наркома Кузнецова принимает начальник Разведывательного управления РККА С. П. Урицкий, который и объявляет, что ему предложено отправиться в Испанию в качестве военно-морского атташе. Как известно, в военном ведомстве предложение — это вежливая форма приказа, и Кузнецов, вполне ожидаемо, ответил согласием.

О событиях в Испании говорил тогда весь мир. Февральские выборы 1936 года в кортесы принесли победу Народному фронту, объединявшему республиканскую, социалистическую, коммунистическую и анархистскую партии. В ответ реакционные элементы подняли вооруженный мятеж, который возглавил генерал-губернатор Канарских островов генерал Франко. В генштабах Германии и Италии были созданы специальные отделы, поддерживавшие связь с заговорщиками, занимавшиеся детальным планированием и материальной подготовкой мятежа. В испанские порты вошли немецкие корабли. На территории соседней Португалии создавались склады оружия и боеприпасов. На многих кораблях и во многих гарнизонах в заговоре участвовали все офицеры. Это было неудивительно, если учесть, что военные кадры формировались из представителей аристократических семейств.

Мятеж начался в ночь на 18 июля 1936 года. Однако франкистам удалось захватить власть лишь в Марокко и нескольких районах севера и юга. Положение их было критическим. Увы, республиканцы ситуацией не воспользовались и дали противнику оправиться. Еще более сильный отпор фашисты получили на флоте. В целом он встал на службу республике, хотя верность правительству сохранили лишь 10 % офицеров, причем многие — лишь внешне. Республиканские корабли сосредоточились в Картахене, которая отныне стала главной базой республиканского флота.

Кузнецову предстояло действовать в Испании не в привычной роли морского офицера, а военного дипломата. После нескольких инструктажей 23 августа 1936 года он вылетел в Испанию с пересадками в Каунасе, Кенигсберге, Берлине и Париже.

В столице Франции Кузнецова принял советский посол В. П. Потемкин, который ознакомил его с обстановкой и рассказал новости. Оказалось, что регулярного сообщения с Мадридом нет и придется ждать оказии. Там же, в Париже, Кузнецов встретился с Б. Ф. Свешниковым, только что получившим аналогичное назначение по авиационной части.

Через несколько дней оба перелетели в Мадрид на попутном транспортном самолете. Там их принял посол М. И. Розенберг. Кратко обрисовав политическое и военное положение в стране, он подчеркнул, что нуждается в помощи военных специалистов, так как ему надо иметь ясное представление о республиканской авиации и флоте. Тогда же Кузнецов принял псевдоним — дон Николас Лепанто, в честь самой великой морской победы Испании в 1671 году.

* * *

К этому времени ситуация в Испании обострилась. Пал город Оропеса, франкисты получили возможность наступать на Мадрид. Неутешительными были сведения и о положении на севере. Мятежники атаковали город Ирун и перерезали последнюю дорогу к Франции. Однако огромная территория на востоке страны все еще контролировалась республиканцами.

Советские добровольцы-республиканцы. Из открытых источников

В испанском руководстве царила полная неразбериха. Лидеры ведущей в стране республиканской партии М. Асанья и X. Хираль растеряли былой авторитет, вторая по значению социалистическая партия тоже не имела ясной программы и к тому же раскололась на две враждующие фракции. Лидер левого крыла Кабальеро готовился сформировать свой кабинет. Довольно значительной силой были анархисты. Однако из-за неорганизованности, нежелания соблюдать дисциплину и порядок они приносили больше вреда. Единственной сплоченной силой являлись коммунисты во главе с Хосе Диасом и Долорес Ибаррури, но авторитета этой молодой партии еще не хватало. Флотскими делами занимается социалист Прието, который готовился занять пост морского министра в будущем правительстве Кабальеро.

Находясь в Мадриде, все свободное время Кузнецов тратил на изучение испанского языка. Там же познакомился с журналистом Михаилом Кольцовым и кинооператором Романом Карменом. Наконец Розенберг предложил Кузнецову поехать с ним в морское министерство. Там его познакомили с будущим министром Индалесио Прието и членом Центрального комитета флота Педро Прадо, который фактически руководил республиканской эскадрой. Прадо пригласил Кузнецова на главную базу республиканского военно-морского флота в Картахену, а по дороге обрисовал ситуацию на флоте. Собеседники общались на французском, которым оба сносно владели.

Главный военно-морской советник в Испании Н. Г. Кузнецов. 1937 г. Из архива А. А. Раздолгина

По наблюдениям Кузнецова, корабли республиканцев выглядели весьма запущенными, при этом офицеры практически оставили командование, и матросы были предоставлены самим себе. Проведя на базе несколько дней и познакомившись с реалиями республиканского флота, Кузнецов вернулся в Мадрид, чтобы доложиться послу и заручиться разрешением на более длительное пребывание в Картахене.

К этому моменту правительство сменилось, новым премьер-министром стал Кабальеро, а морским — Прието. От последнего Кузнецов узнал, что готовится поход республиканского флота на север в Бискайский залив для помощи баскам и астурийцам. После того как мятежники захватили Сан-Себастьян и Ирун, провинции Астурия и Бискайя оказались отрезаны от Франции и уже не могли получать оттуда продовольствие и боеприпасы.

Кузнецов вызвался участвовать в рискованной операции, которую впоследствии называл большой ошибкой. В реальности флот мало чем мог помочь защитникам северных провинций, а покидая Средиземное море, республиканские корабли переставали блокировать порты Гибралтара и этим облегчали мятежникам переброску войск