Король пиратов. Удивительная история Генри Эвери и зарождение Золотого века пиратства - Шон Кингсли

четыре мили. Его голландский эскорт был лишен возможности защитить корабль с сокровищами падишаха – не в последнюю очередь потому, что другие торговые суда, которые тоже требовали защиты, уплыли вперед. Голландцы жаловались на эту «проклятую манеру плавания» и «очень плохую привычку»[245]. Обеспечение безопасности всех кораблей флота в течение целого месяца, который требовался для пересечения Аравийского моря, превращалось в невыполнимую задачу. И когда в 1695 году «Ганг-и-Савай» получил известие, что английские пираты вышли на охоту, он сначала отступил к Мохе и дал конвою уйти[246].

Генри Эвери прекрасно знал, насколько плохо обучены индийские экипажи. Он также располагал сведениями, что большая часть морской торговли находится в руках женщин двора. Более влиятельные придворные дамы владели джонками водоизмещением 1200 тонн. Доктор Пант из индийского университета Лакхнау даже утверждал, что в глубине души индийцы страдают аквафобией – боязнью плавать[247]. В то время как китайские императоры на протяжении почти всей истории страны запрещали гражданам заниматься морской торговлей, чтобы защитить свои границы, индийцы не выходили в море, потому что общение с нецивилизованными варварами в чужих землях считалось недостойным занятием[248].

В результате Генри Эвери досталась богатая добыча. Пираты и раньше совершали крупные нападения; в частности, двумя годами ранее в Баб-эль-Мандебском проливе удача улыбнулась Томасу Тью из Род-Айленда. Однако ни одному пирату еще не удавалось захватить столь крупный трофей[249]. «Корабль принес огромные ценности – женщин и золотых мальчиков, множество тех и других… сияние драгоценностей, красоты, золота»[250]. «Ганг-и-Савай» вез домой «пятьдесят два лакха рупий серебром и золотом»[251], что эквивалентно, по некоторым оценкам, ста тысячам песо и ста тысячам цехинов[252]. Добыча «превышала миллион серебряными монетами и дорогими вещами»[253]. Двор Аурангзеба оценил ущерб в 600 000 фунтов стерлингов (149 миллионов долларов по современным ценам).[254] Ост-Индская компания оценивала потери в 325 000 фунтов[255] – несомненно, отчаянно занижая величину, поскольку прекрасно понимала, что ответственность за возмещение убытков падишах, скорее всего, возложит на нее. В любом случае это был самый крупный трофей в истории пиратства.

Новоявленные пираты, которые отчаянно нуждались в деньгах с тех самых пор, как сэр Джеймс Хублон их одурачил, не стали задерживаться. Эвери бросил Тью на его медленном шлюпе на произвол судьбы. Четыре корабля направились к Раджипуру. Там, на виду у фабрики Английской Ост-Индской компании, пираты пополнили запасы воды и поделили трофеи. Одни члены команды, насчитывавшей 160 человек, получили по 1000 фунтов стерлингов, другие – по 800, 500 или 300 фунтов[256].

Тью больше никогда не видели. Он первым из капитанов напал на направлявшийся домой индийский флот. Атака принесла ему смерть: «Выстрел оторвал край живота Тью, который удерживал свои вывалившиеся кишки руками; когда он упал, это вызвало такой ужас у его людей, что они сдались, не оказывая сопротивления»[257]. Как и почти все великие пираты, Томас Тью не смог насладиться своими неправедными деньгами[258].

Теперь ум Эвери переключился на борьбу за выживание. Слухи о его рейде, подобно канонаде, разнеслись из порта в порт по Индийскому океану, Красному морю и Атлантике. Не так много мест могли предложить надежную гавань. Fancy и бригантина направились к самому безопасному убежищу к востоку от мыса Доброй Надежды – логову пиратов на Мадагаскаре. Там их встретил Томас Уэйк: он хотел купить на острове Сент-Мари понравившееся ему 22-пушечное судно и снова выйти в море[259]. Капитан опьянел от сладкого вкуса успеха.

По дороге люди Эвери решили обменять свою долю награбленного серебра на золото команды бригантины. Предполагалось, что скрываться с небольшим количеством золота проще, чем с более объемным серебром. Но после завершения обмена Эвери обнаружил, что люди с бригантины обманули его экипаж. Они подрезали края золотых монет и прикарманили обрезки. Король пиратов не был дураком и заставил обманщиков заплатить за свою жадность. Под дулом пистолета он не только отнял украденное, но и забрал свое серебро. У жалких мошенников осталось 2000 фунтов на всех; после дележки им дали шлюпку и велели убираться – преподав тем самым болезненный урок[260].

В более поздних (и менее правдоподобных) вариантах этой истории, которые, несомненно, распространяла попавшая в неловкое положение команда, Генри Эвери убедил всех капитанов кораблей положить свою долю добычи в трюмы Fancy – самого надежного плавучего сейфа во всей флотилии. Сокровища погрузили на борт флагмана, после чего моряки фрегата «решили провести своих недавних напарников – команды шлюпов. Не думаю, что кто-нибудь из них испытывал столь сильные угрызения совести, чтобы попытаться удержать остальных от такого предательства. Словом, они воспользовались темнотой, изменили курс и к утру пропали из виду»[261]. Fancy сбежал со всей добычей[262].

Генри Эвери и его люди так и не причалили к Мадагаскару. Они набрали воды в Дегорисе, а губернатор французского острова Даскаран в 50 лигах к северу от Мадагаскара оказался настолько гостеприимен, что команда решила здесь отдохнуть. Квартирмейстер пополнил запасы фрегата, купил 80 голов крупного рогатого скота, а Эвери уединился, планируя побег, словно решая шахматную задачу. Французы из его команды хотели сойти на берег на Мартинике. Однако Генри эта идея не понравилась, и поэтому 25 французских моряков остались на Даскаране. К ним присоединились 14 датчан и несколько англичан, опасавшихся, что если какой-нибудь английский корабль поймает их западнее мыса Доброй Надежды, то они закончат жизнь в петле[263].

Моряки заглянули на остров Вознесения, расположенный в 1000 милях от Западной Африки и в 1400 милях от Южной Америки, и приобрели 50 черепах[264], а затем приняли решение направиться в Америку, где никто не знал их имен и лиц. Там они собирались сменить личности, купить землю и зажить безбедной жизнью.

Сейчас пираты с Fancy обладали «богатством, достаточным не только для того, чтобы сделать богатыми нас, но и для того, чтобы сделать почти богатым целый народ». «Фатех Мухаммед» и «Ганг-и-Савай» везли также дорогие товары, «цены которым мы не знали, и если не считать золота, серебра и драгоценностей, мы и не подозревали, насколько мы богаты; кроме того, у нас было огромное количество тюков с тканями, как ситца, так и выделанного шелка»[265].

Генри Эвери выполнил свое обещание осыпать верную команду золотом. Никому из них больше никогда не придется работать. Ни их детям, ни внукам. Как только Эвери скрылся, его великий рейд прогремел по всему Западу. В тавернах