Король пиратов. Удивительная история Генри Эвери и зарождение Золотого века пиратства - Шон Кингсли

Эвери обрадовался, что его карманы набиты сокровищами, которыми вовсе не обязательно делиться с командой, и принялся осматривать палубы и изучать состояние захваченного корабля. Все проходы загромождали разбитые ящики и выломанные доски палубы. Чуть позже рабыня принцессы попросила Эвери вернуться в большую каюту. Его приветствовали с необычайным уважением – как внезапного защитника. Впервые за несколько месяцев Эвери набивал живот едой, достойной правителей, и пил из изящной сине-белой китайской фарфоровой посуды.

Неожиданное уважение, оказанное грабителю на «Ганг-и-Савай», выразилось еще в одном подарке. После трапезы принцесса подошла к деревянному шкафу тонкой работы и выдвинула потайной ящик. Король пиратов увидел около трех тысяч монет Пегу – портового города в Мьянме. Затем она открыла еще несколько ящиков, полных богатств, «а потом дала мне ключ от всего»[280]. Впервые за многие годы ошарашенный Эвери стоял с отвисшей челюстью.

К этому времени экипаж «Причуды» уже полтора дня рыскал по «Ганг-и-Савай». Конечно, Эвери мог еще какое-то время наслаждаться гостеприимством принцессы, но пора было двигаться. Лейтенант отозвал капитана в сторону и в приватной обстановке предупредил его, что если не поднять якорь, то «все люди пропадут, лежа с женщинами на другом корабле, где даются и отнимаются всевозможные виды свободы»[281]. Принцессу и всех пленников отпустили в Сурат с пустыми руками.

Что бы ни говорил Эвери друзьям и властям в последующие годы, никто так и не поверил в его сдержанность при встрече с внучкой падишаха Аурангзеба. Все намекали, что пираты делали что им заблагорассудится. Честность Эвери не помогала, особенно когда он признался:

Что касается корабля, где находились женщины низкого статуса, которых насчитывалось почти двести, то я не могу отвечать за то, что могло случиться при первом возбуждении; но после того как первое возбуждение наших людей прошло, то, что делалось, делалось тихо, я слышал, как некоторые мужчины говорили, что среди них не было женщин, с которыми не совокуплялись бы четыре или пять раз, то есть разные мужчины; поскольку женщины не высказывали никаких возражений, то и мужчины просто брали тех, кто был рядом с ними, без церемоний, когда и где предоставлялась возможность[282].

Вскоре после того, как Gunsway вернулся в порт Сурат, об ужасах нападения узнал индо-персидский историк Мухамад Хашим (более известный как Хафи-хан). Позже он подтверждал в своем труде «Избранное мудрых и чистых», что команда Fancy раздевала мужчин и насиловала женщин, как старых, так и молодых. Несколько почтенных женщин из семьи Идриси Сайидов предпочли броситься «в море, чтобы сохранить свое целомудрие, а некоторые убили себя ножами и кинжалами»[283].

Хотя Эвери реально не мог остановить безумное насилие, он клялся и божился, что не тронул принцессу. Впрочем, он признался, что нашел даму, которая была «более покладистой… и с которой впоследствии я держался свободнее, но даже с ней я не действовал ни силой, ни путем принуждения»[284]. Король пиратов чувствовал себя опороченным.

Генри Эвери не совершал насилия над принцессой. Сама мысль об этом противоречила его личному кодексу, напоминая о мучительных ощущениях, когда в юности его предала любимая девушка. В пользу короля пиратов, целиком контролирующего свои эмоции и поступки, говорили слова непосредственного свидетеля – члена экипажа Уильяма Филипса, бывшего кавалериста девонширского полка, который выступил свидетелем обвинения[285]. В октябре 1696 года в Лондоне состоялся суд, где некоторых членов команды Fancy обвинили в пиратстве, и Филипс поклялся под присягой, что «на борту не было ни одной женщины любого положения, подвергшейся насилию, как об этом говорят»[286]. Но присяжных разве удивишь тем, что пират лжесвидетельствует на суде?

И Генри Эвери так и сойдет в могилу, обвиняемый в том, что «заполучил… нечто более приятное, нежели драгоценности»[287], – внучку падишаха, которую признал «ярчайшей драгоценностью Востока»[288].

На самом деле у короля пиратов хватало более серьезных забот, нежели женщины. Время для развлечений еще появится. Пока же требовалось полностью сосредоточиться на проблеме – тонуть или выплывать.

Глава 9

Сильные парни из Нассау

Генри Эвери заполучил богатство. Но сложнее было сохранить голову на плечах. Как правило, пираты попадали в руки правосудия и плохо кончали. Пока же перед Эвери простирались все моря мира. Но слишком большой выбор может таить опасность.

Пират незамеченным миновал остров Хог-Айленд. Багамы принадлежали англичанам, и команда получила строгий приказ именовать его Генри Бриджменом. Золото, серебро и алмазы «Причуды» прятались под фальшивыми досками пола капитанской каюты.

Пальмы кланялись потрепанному кораблю и новоиспеченному королю пиратов. На утреннем бризе переливался морской овес[289]. Голубое небо и легкий ветерок. День обещал быть прекрасным. Зайти в тихую гавань Нассау непросто: чтобы протиснуться через узкий пролив на последнем этапе, требовалась умелая опытная рука. По обеим сторонам – подвижные песчаные отмели, готовые проглотить и выплюнуть заблудшие суда – под любым флагом. Один неверный шаг – и все месяцы риска пропали бы даром.

Было 1 апреля 1696 года. День, когда дурачат самых умных людей. К счастью, Генри Бриджмен прекрасно знал Нью-Провиденс. Он понимал, что именно проберет самые темные души, и умел склонить любого человека в нужную ему сторону.

Нью-Провиденс являлся идеальным местом для схода на берег. Остров лежал на старых морских путях, пролегавших между Каролиной и Ямайкой, британскими колониями на восточном побережье Америки и тропическим Карибским морем на юге. В полной доступности – всего в трех днях пути – находилась Гавана на Кубе. Из Нассау можно было наблюдать всю панораму торговли Нового Света. «Поймайте меня, если сможете», – прошептал Бриджмен своенравному пассату.

Багамы были раем, где имелось все. Королевский таможенный инспектор Джон Грейвс так расхваливал щедрость этого региона:

Это самые здоровые острова из всех наших поселений; и хотя почва очень каменистая, она родит все, что в нее кладут, – лучший хлопок во всей Вест-Индии. Красильное дерево, тростник, индиго и огромные количества соли, добываемой из моря с помощью солнца. Черепаховые панцири, жир китов, тюленей, акул и так далее. Иногда китовый спермацет. В бухтах часто выбрасывает серую амбру[290].

Остров Нью-Провиденс, сердце архипелага, был достаточно велик, чтобы укрыться, – 28 миль в длину и 11 миль в ширину. Корабли водоизмещением менее 500 тонн могли пробраться через мелкие песчаные банки в гавань Нассау, если знали, где находится созданное природой подводное ущелье глубиной 24 фута. Говорили, что в этом порту может поместиться целая эскадра военно-морского флота Британии[291].