Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

Вместо того чтобы тратить миллионы долларов на завоевание новых и платежеспособных рынков, он начал бездарно транжирить деньги на офисы. Скандинавскому же проекту было придано совершенно другое содержание.

1 февраля 1998 года Бревнов подписал договор о стратегическом альянсе с техасской энергетической компанией «Энрон», зарегистрированной в Лондоне. Крупнейшая по тем временам американская компания предложила РАО «ЕЭС России» сделку: в обмен на 55 млн. долларов, необходимых для реализации выборгского проекта, она потребовала допустить ее к продаже электричества в Скандинавию. И по поводу процентов по кредитам были поставлены условия: они должны были пойти в филиал «Московского Народного банка», расположенный в Нидерландах.

Факт передачи конфиденциальной информации о выборгском проекте фирме «Энрон» вызвал гневную реакцию финской стороны. Финны заявили о приостановке своего участия в проекте до внеочередного собрания акционеров РАО «ЕЭС России». Бревновские переговоры с «Энроном» были приостановлены запретительным письмом за подписью С. В. Кириенко. Действия команды Бревнова и здесь нанесли урон интересам как акционеров РАО, так и государства. Если бы право на поставку электроэнергии в Скандинавию было передано в руки «Энрона», ущерб отечеству был бы налицо. Не прошло и трех лет, как стало известно, что фирма «Энрон» — это крупнейшая мошенническая структура. В ноябре 2001 года она была официально признана банкротом. В январе 2002 года покончил с собой бывший вице-президент фирмы Клифф Бакстер, а в августе того же года выбросился из окна своего офиса, расположенного на 11-м этаже, редактор экономического отдела газеты «Нью-Йорк Таймс» Алан Майерсон — автор разоблачительных материалов о финансовых махинациях компании «Энрон».

В скандале оказалась замешанной и упомянутая мной ранее аудиторская фирма «Артур Андерсен». Аудиторы выставили компании счет на сумму, превышавшую обычные ставки по финансовым проверкам на 5,7 миллиона долларов. За эту «надбавку» «Артур Андерсен» помог руководству «Энрона» создать запутанные финансовые схемы. По мнению комиссии, проверявшей деятельность энергетической корпорации, аудиторы знали о многочисленных нарушениях, в частности об огромных долгах, которые не фигурировали в отчетности «Энрона». Благодаря этому ни вкладчики, ни федеральные органы контроля ничего не знали о потере примерно 500 миллионов долларов. Во время расследования выяснилось, что компания «Артур Андерсен», входящая в число так называемой мировой пятерки аудиторов, в случае с «Энроном» пошла на прямое нарушение закона: ее сотрудники в ходе проведенной проверки уничтожили значительное число конфиденциальных бумаг, касающихся деятельности энергетической корпорации. Речь в первую очередь идет о личных счетах владельцев «Энрона». Это неудивительно, так как компания была одним из важнейших клиентов «Артур Андерсен» — от нее фирме поступало 25 миллионов долларов по линии аудита и 27 миллионов за предоставляемые консультации.

В досье неблаговидных деяний Бревнова существовал еще один многозначительный штришок. Возглавив правление РАО «ЕЭС России», он начал направо и налево раздавать генеральные доверенности на действия от имени РАО. Владелец такой бумаги мог совершать сделки, как если бы он был президентом компании. Такие доверенности получили О. А. Бритвин, директор казначейства РАО «ЕЭС России» А. В. Лопатин, заместитель Бревнова А. Н. Ремезов, управделами РАО А. А. Саркисян, член правления В. Г. Сидорович. Тем самым создавались условия для хаотизации управления отраслью.

Глава коллегии представителей государства в РАО «ЕЭС России» С. В. Кириенко поставил Бревнову за работу «неуд». В принятом на совместном заседании протоколе особое внимание руководителей РАО «ЕЭС России» было обращено «на недостаточную работу по руководству дочерними акционерными обществами, приведшую к сокращению ввода новых мощностей, падению объема инвестиций, росту задолженности по заработной плате, а также задолженности в бюджеты всех уровней и внебюджетные фонды». Совместное заседание коллегий обязало Б. А. Бревнова в месячный срок обеспечить разработку и представить на утверждение коллегии представителей государства в РАО «ЕЭС России» комплексный план мероприятий, направленных на исправление возникшей ситуации.

Между тем я понимал, что никакие организационно-воспитательные меры уже не исправят положения. Что можно изменить в испорченном блюде, на приготовление которого истрачена масса ингредиентов, сил и времени и которое подано на стол под изысканными соусами, приготовленными далеко за пределами России? Только лишь отправить его обратно на кухню. Оставлять Бревнова на должности — делу вредить. Изменить стиль работы ему было не дано от природы. И давать Бревнову испытательный срок тоже было бесполезно, о чем я открыто сказал с трибуны. Но присутствовавшие на коллегии такие члены совета директоров РАО «ЕЭС России», как заместитель министра финансов РФ A. Л. Кудрин и заместитель министра экономики РФ Н. Г. Шамраев не захотели меня поддержать и заняли нейтральную позицию.

Через час после окончания заседания коллегии Минтопэнерго РФ состоялось заседание совета директоров РАО «ЕЭС России», заранее назначенное согласно действующему регламенту. На нем, кроме Б. А. Бревнова и меня, присутствовали восемь членов совета директоров РАО «ЕЭС России»: Ю. Д. Башаров, В. Ф. Боган, Е. А. Желтиков, B. М. Иванников, Б. В. Никольский, В. А. Пехтин, Н. Г. Шамраев и Н. Ф. Кузнецов. Кворум имелся. Обсуждение вопроса проходило сложно. Я высказался по тем вопросам, которые волновали меня, как председателя совета директоров. Говоря о тяжелейшей финансовой обстановке, сложившейся в акционерном обществе, я подкреплял свои выводы конкретными примерами нарушений Устава РАО, в каждом из которых в той или иной степени был замешан Бревнов.

В выступлениях членов совета директоров отмечалось, что председатель правления Б. А. Бревнов, не обладая необходимыми профессиональными знаниями и опытом управленческой деятельности, не сумел организовать работу правления. В результате принятая Правительством РФ программа развития отрасли оказалась невыполненной, не была разработана новая, широко разрекламированная, программа реформирования электроэнергетики. Вопросы управления тарифной политикой были брошены на самотек. На федеральном уровне утверждались довольно приличные тарифы на электроэнергию с шин электростанций, а в рознице тарифы занижались. За полгода разница долга перед генерацией при отсутствии источников покрытия составила порядка 1,5 трлн, рублей. Впервые за историю своего существования РАО «ЕЭС России» стало финансовым банкротом: кредиторская задолженность превысила дебиторскую (разрыв между ними на начало 1998 года составил 7 трлн, рублей).

На заседании совета директоров звучали тревожные факты о практическом прекращении финансирования из централизованных фондов РАО «ЕЭС России» работ по реконструкции, техническому перевооружению и строительству новых объектов, научно-технических и проектных программ. В IV квартале 1997 года инвестиции составили 50 млрд, рублей, или менее 3% от объема инвестиций того же периода 1996 года. В 1,4 раза выросла задолженность по заработной плате, приблизившаяся к 3 трлн, рублей, более чем в два раза увеличилась задолженность в Пенсионный фонд.

Финансовая политика правления РАО «ЕЭС России», говорилось на заседании совета директоров, негативно сказалась и на состоянии региональных энергосистем. Работа по выполнению первой уставной задачи РАО «ЕЭС России» — развитию Единой энергосистемы — была подменена кампанией по повышению собираемости абонентской платы «живыми» деньгами и высоколиквидными банковскими векселями. Такая экономическая политика