Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

привела к ухудшению положения энергосистем, свертыванию программ реконструкции и развития, росту задолженности перед топливоснабжающими организациями, снижению надежности их работы и даже к забастовкам персонала.

Совет директоров РАО «ЕЭС России» счел недопустимым и бесполезным предоставление Бревнову месячного срока на исправление, с разработкой им программы вывода РАО «ЕЭС России» из создавшейся ситуации, установленного решением совместного заседания двух коллегий. За нарушение уставных требований, невыполнение решений совета директоров, неудовлетворительную работу по повышению эффективности отрасли, за факты личных злоупотреблений, изложенные в отчете Счетной палаты РФ, совет директоров РАО «ЕЭС России» посчитал невозможным дальнейшее пребывание Б. А. Бревнова в должности председателя правления. В этой обстановке, к большому личному сожалению, сам я допустил довольно существенную ошибку. Прислушавшись к предложению Б. В. Никольского, я дал согласие на временное возложение на себя обязанностей председателя правления РАО «ЕЭС России», вместо того чтобы возложить их на одного из заместителей. Я сам дал повод в этой части считать нелегитимным решение совета директоров РАО «ЕЭС России», потому что Уставом РАО «ЕЭС России» запрещено совмещение в одном лице должностей председателя совета директоров и председателя правления.

Сразу же после окончания заседания совета директоров (а было это в девять часов вечера) я набрал по «кремлевке» номер В. С. Черномырдина:

— Виктор Степанович, — доложил я, — только что состоялось заседание совета директоров РАО «ЕЭС России». Мы освободили от должности Бревнова.

Он помолчал несколько секунд и после слов: «Ну вот — еще одна головная боль!» — положил трубку. С тех пор Виктор Степанович со мной уже никогда не общался.

Немцов в это время находился в Нижнем Новгороде. Когда журналисты захотели выяснить его отношение к снятию Бревнова с должности председателя правления РАО «ЕЭС России», Борис Ефимович не нашел ничего лучшего, чем сказать: «Я считаю это раздолбайством!»

Реакция на решение совета директоров не заставила себя долго ждать. Утром 28 января 1998 года по распоряжению Бревнова, прикрывшегося приказом министра топлива и энергетики РФ № 412 от 27 января 1998 года, в срочном порядке была заменена охрана служебного помещения РАО «ЕЭС России», расположенного по адресу: г. Москва, Китайгородский проезд, дом 7, подъезд 2, этаж 2. Новой охране было дано указание не пропускать меня и сотрудников аппарата совета директоров в рабочие кабинеты. Когда стали разбираться, кто отдал эти распоряжения, выяснилась одна интересная деталь. В ночь на 28 января министр топлива и энергетики РФ С. В. Кириенко подписал письмо, в котором назвал смену председателя правления РАО «ЕЭС России» решением, не имеющим юридической силы и не подлежащим исполнению. Такой вывод объяснялся кратко и просто. Бревнов якобы был назначен постановлением Правительства РФ, поэтому снятие его с должности не входит в прерогативу совета директоров РАО «ЕЭС России». И здесь Кириенко был не прав: плохую службу сослужили ему его заместители, помощники и секретари-референты. Бревнов избирался на заседании совета директоров и в исполнении своих профессиональных обязанностей был подотчетен этому органу РАО «ЕЭС России».

В эту же ночь, одновременно с упомянутым приказом, с точностью до минут и секунд, был подписан и циркулярно разослан второй приказ, в котором всем подразделениям РАО «ЕЭС России» предписывалось: 1) выполнять только распоряжения и приказы Б. А. Бревнова и 2) принять должные меры по укреплению контрольно-пропускного режима в здании Минтопэнерго РФ и ЦДУ «ЕЭС России». Под этим директивным документом стояла уже подпись не Кириенко, а исполняющего обязанности министра топлива и энергетики РФ В. И. Отта. В доли секунды министр испарился, а его обязанности в одно мгновение стал исполнять заместитель!

Выдворенный из Китайгородского проезда, я разместился со своим аппаратом в помещениях Энерготехнологического конгресса, где продолжал, как и прежде, выполнять функции председателя совета директоров. В целях пресечения беспредела со стороны неизвестных на тот момент для меня сил я обратился в органы милиции с просьбой обеспечить доступ работников аппарата совета директоров РАО «ЕЭС России» на свои рабочие места. Сначала на мою просьбу откликнулись, но потом кто-то вмешался, и все было спущено на тормозах. Тогда я обратился по этому вопросу к Генеральному прокурору РФ Ю. И. Скуратову. Тот тоже был щедр на обещания, даже поручил проработку вопроса Ю. Я. Чайке, но тот вместе с Немцовым был занят с головой мероприятиями по захоронению останков царской семьи. Мною были направлены письма всем, кто мог бы мне посодействовать, но на эти письма никто не обращал внимания.

Я решил посоветоваться с Ремом Ивановичем Вяхиревым, передать через него материалы заседания совета директоров РАО «ЕЭС России» Председателю Правительства РФ и попросить В. С. Черномырдина, чтобы он принял меня. Рем Иванович сказал буквально следующее:

— Да ничего вам эта встреча не даст. Черномырдин уже ничего не решает. Он все бездарно прохлопал!

Тогда я понял, что нами никто заниматься не будет.

Бревнов продолжал работу, как ни в чем не бывало. А в это время в СМИ кем-то была запущена серия грязных материалов, затрагивавших мою деловую и человеческую репутацию. В них, в частности, утверждалось, что я пользуюсь непомерно большим загородным домом, обставленным по последнему писку моды. По телевидению даже показывали этот дом, но «забыли» объяснить зрителям, что это строение ко мне никакого отношения не имеет — это была чья-то чужая собственность. Потом громогласно объявили, что в Москве я живу в «шикарных апартаментах», которые раньше занимал Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Да, я действительно живу в доме, где в свое время проживал легендарный военачальник, но занимаю в нем всего одну квартиру площадью чуть более ста квадратных метров.

Корреспонденты телевидения и органов печати материалы с моими ответами непременно сопровождали высказываниями Бревнова. Однажды меня спросили:

— А как Вы относитесь к информации о том, что на место Бревнова скоро придет Чубайс?

Я ответил:

— Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Я буду приветствовать приход Анатолия Борисовича.

21 февраля 1998 года я попал в ЦКБ. Во время моего пребывания в больнице под председательством Е. Г. Ясина состоялось заседание совета директоров РАО «ЕЭС России», на котором было принято решение о проведении внеочередного собрания акционеров РАО «ЕЭС России» с повесткой дня: «Об избрании нового состава совета директоров РАО «ЕЭС России» и освобождении А. Ф. Дьякова от обязанностей председателя совета директоров». В связи с этим по поручению С. В. Кириенко ко мне в больничную палату явился Валентин Иванович Боган, бывший в то время генеральным директором Тюменьэнерго, с предложением написать заявление о досрочном уходе с должности.

— Передайте Сергею Владиленовичу, — сказал я, — что Дьяков никогда не бежал с тонущего корабля и заявление об увольнении писать не будет. Буду бороться дальше или нет — это второй вопрос. Но побежденным себя признавать не хочу.

Когда я выписался из ЦКБ и