Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

Выросшая из диссертации Фергюсона книга “Бумага и железо” стала его первым опытом контрфактической истории, в глубоком аналитическом исследовании гиперинфляции в Веймарской Германии он показывает, как выглядела бы страна, если бы управлялась на основе принципов тэтчеризма. Даже проводя исследования (изучая немецкий во время встреч со Стоуном в пабе в одиннадцать утра для чтения Ницше и Гегеля за кружкой ирландского стаута), он занимался журналистикой, главным образом для Daily Mail и Daily Telegraph, войдя в группу молодых ученых, действовавших по модели Тейлора и получивших прозвище “профессоров по вызову” за их готовность и способность написать на заказ любую статью за злободневную тему.

По словам London Sunday Times, Фергюсон вскоре сделался “настолько сетевым, насколько это вообще возможно”, “каждое его суждение… распространялось как совершенно несомненное”[1316]. Газета New York Times увенчала Фергюсона титулом “enfant terrible исторического истеблишмента Оксбриджа”, “книжной фабрикой одного человека… самого яркого ребенка в дискуссионном клубе”, который “проводит бессонные ночи в библиотеке и извлекает на свет такие факты, которые никто не собирался открывать”[1317].

Возможно, его можно упрекнуть в некоторой “авторской избыточности”[1318], он не поддается категоризации – и все же он остается искусным и изобретательным ученым. Адам Гопник в New Yorker отметил, что “вкус ему иногда изменяет… Он часто понимает вещи немного не так”[1319]; но в 1999 году журнал посвятил ему пространный восторженный очерк.

За преподавательскими должностями в Оксфорде и Кембридже последовал переезд через Атлантику. Сейчас он старший научный сотрудник в Гуверовском институте в Стэнфорде, но также преподает в Гарвардской школе бизнеса и Нью-Йоркском университете; он одновременно профессор Лондонской школы экономики и приглашенный профессор в китайском университете Цинхуа. Фергюсон стал известен своим высокоспорным (среди многих других) утверждением, что строительство империи – положительное благо и что США должны с энтузиазмом играть роль империи. Но его уникальное маркетинговое преимущество, по его словам, состоит в том, что он разбирается в деньгах.

Историки, по словам Фергюсона, не разбираются в финансах, особенно в ведущей роли рынка облигаций. И он сделал несколько телепрограмм на эти темы. Фергюсон выступил ведущим в восьми документальных телесериалах, в том числе “Империи” (2003), “Происхождение денег” (2008; международная премия “Эмми”) и “Цивилизации” (2011). (В последнем он развил идею об “убийственных программах” – их шесть, – которые в течение пяти веков возвышали Запад над остальным миром: права собственности, наука, конкуренция, потребительское общество, медицина и трудовая этика, которые сейчас подхватывает Китай, угрожая западной гегемонии.) В 2004 году журнал Time включил Фергюсона в сотню самых влиятельных людей в мире. В 2012 году он выступил на радио Би-би-си с Ритовскими лекциями. Во время президентской кампании в США (2008) Фергюсон был советником Джона Маккейна, в 2012 году он поддержал Митта Ромни и шумно критиковал Барака Обаму. Левых он высмеивает с неизменным энтузиазмом.

В последней книге “Площадь и башня”[1320] он говорит о критической важности социальных сетей в человеческой истории. Как и ранее, книга встретила противоречивый прием. “Научная обоснованность теории сетей весьма сомнительна”[1321], презрительно отозвался New York Review of Books, но критика его мало беспокоила. “Смысл в том, чтобы немного все расшевелить, – сказал он мне за ужином в начале 2019 года, во время которого он очень удачно пародировал Генри Киссинджера (он – отличный компаньон, какими бы ни были его взгляды). – Не будьте скучными. Будьте противречивы”. Фергюсон сейчас дописывает заключительный том биографии Киссинджера – этот проект первоначально обсуждали Эндрю Робертс и Киссинджер, пока каждый из них не отказался от совместной работы. Но будущие книги пока маловероятны; они его гораздо менее интересуют в отличие от телевидения. И у него много других забот: регулярные колонки в газете, он руководит несколькими компаниями, у него пятеро детей. Справедливости ради надо признать, что Ирвин в изображении Алана Беннетта – очень бледная копия.

В предисловии к “Любителям истории” Беннет цитирует рецензию оксфордского преподавателя Р. У. Джонсона на книгу Фергюсона:

Всякая жертва системы Оксбриджа, не говоря уж о тамошнем мучителе, легко опознает книгу Ниала Фергюсона: это расширенное и аргументированное учебное пособие талантливого и готового к конфликтам молодого преподавателя, решившего поставить все с ног на голову и яростно спорить с тем, что он считает общепринятой мудростью или, что еще хуже, модой[1322].

Беннет прибавляет:

Меня всегда поражало, что некоторые из самых ярких историков, особенно на телевидении, – просто выросшие и умудренные опытом школьники, мастера получать стипендии… Дуайен телеисториков Саймон Шама выступает в собственной лиге… А новая порода историков – Ниал Фергюсон, Эндрю Робертс и Норман Стоун – все получили известность при госпоже Тэтчер и наделены некоторыми ее чертами. Обнаружив, что обычай держаться противоположного мнения приносит дивиденды, они положили эту манеру в основание своего обычного дискурса. Усмешка и порожденная привычкой к спорам издевательская нота всегда наготове[1323].

Можно только догадываться, имеет ли Беннет в виду и Шаму, ведь их политические взгляды совпадают. Однако здесь есть ирония. Беннет возражает против “исторических провокаций”, но, рассказывая о времени, проведенном им самим в Оксфорде, приписывает свой успех тому, что нашел “журналистский прием ответа на экзаменционный вопрос… в резких общих чертах, с достаточным количеством фактов и цитат, чтобы заинтересовать экзаменатора и скрыть свое невежество”[1324]. Беннет упоминает, что, будучи университетским преподавателем, он передавал эти же приемы своим студентам. Так что Фергюсон – не единственный прототип показушного Ирвина.

Развитие телевидения в Соединенных Штатах шло иначе, чем в Великобритании: оно может подключать эксцентричных полемистов и отдельных оригинальных рассказчиков, но предпочитает полагаться на независимый авторитет Дэвида Маккалоу или Кена Бернса. Маккаллоу снялся в семнадцати документальных сериалах, Кен Бернс снял пять, а его младший брат Рик – три. Вместе они изменили способ представления истории на телевидении.

Братья Бернсы (Кен родился в 1953 году, Рик – в 1955‐м) вместе работали над несколькими сериалами, но Кен известнее. Среди его сериалов “Шейкеры” (1984), “Хьюи Лонг” (1985), “Гражданская война” (1990; одиннадцать с половиной часов экранного времени), “Бейсбол” (1994), “Джаз” (2001), “Война” (о Второй мировой; 2007), “Национальные парки. Лучшая идея Америки” (2009), “Сухой закон” (2011), “Рузвельты” (2014) и “Вьетнамская война” (2017; десять лет работы и 30 миллионов потраченных долларов), “Клиника Мэйо” (2018), “Музыка кантри” (2019), “Хемингуэй” и “Мухаммед Али” (2021), а также не столь известные фильмы о Томасе Харте Бентоне, Томасе Джефферсоне и Марке Твене. Уже это образует выдающийся корпус работ, но компания Бернса Florentine Films планирует снимать документальные