Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина

и скрупулезно разрабатывали две королевы лично: Екатерина Медичи, мать невесты, и Жанна Наваррская, мать жениха. По согласованию сторон обряд венчания должен был проводить кардинал Карл де Бурбон, единственный католик в доме Бурбонов, младший брат Антуана де Бурбона и Людовика де Бурбон-Конде. Иными словами, дядя жениха. Но «правильного» вероисповедания.

Королева Наваррская прибыла в Париж для окончательного согласования и подписания документа. И 9 июня 1572 года вдруг умерла. В самый разгар подготовки свадебных торжеств. Сегодня пишут, что скончалась она от туберкулеза, но в те времена смерть Жанны посчитали внезапной и тут же заговорили об отравлении. Мы уже не удивляемся, правда? И имя «отравителя» для нас тоже не новость: конечно же, Екатерина Медичи. Это она, она, Змеюка, траванула добрую протестантку Жанну Наваррскую, чтобы устранить все возражения и возможные препятствия к браку принцессы Маргариты с лидером гугенотов. Версия оказалась настолько «вкусной», что мимо нее даже спустя 300 лет не прошли писатели: историю с отравленными перчатками, которые Екатерина якобы подарила Жанне, использовали и А. Дюма, и П. Мериме.

Объявили траур, но свадьбу при этом не отменили, она состоялась 18 августа 1572 года, торжества должны были продолжаться целую неделю. Вместе с женихом Генрихом Наваррским, который так удачно превратился из принца в короля за два месяца до бракосочетания, в Париж прибыли толпы гугенотов, чтобы порадоваться за своего лидера. Уж не говоря о том, что Бурбона сопровождала свита примерно из 800 дворян-протестантов. Население Парижа было в основном католическим, и такое нашествие иноверцев не могло оставить парижан равнодушными. В день свадьбы в католических церквях слали проклятия в адрес гугенотов, протестанты же, в свою очередь, устраивали на улицах всевозможные провокации.

О том, как готовилась Варфоломеевская ночь и что именно там происходило, историки дискутируют до сих пор. Полной информации нет, ясности тоже нет. Одни считают, что организаторами и вдохновителями выступили де Гизы, другие приписывают авторство коварного плана Екатерине Медичи, отводя Гизам роль исполнителей. О событиях августа 1572 года написано так много, что я даже не буду пытаться разбираться в разных точках зрения и анализировать их. Остановлюсь только на нескольких моментах.

Двадцать второго августа, через четыре дня после свадьбы принцессы Маргариты и Генриха Наваррского, было совершено покушение на адмирала Гаспара де Колиньи. В него стрелял некто Шарль де Лувье, сеньор де Моревер, профессиональный киллер, состоявший на содержании у герцога де Гиза. Колиньи был ранен, но остался жив. Карл Девятый чрезвычайно разволновался и немедленно назначил расследование обстоятельств покушения. И верхушка католической партии сумела убедить короля, что гугеноты обязательно захотят отомстить за своего руководителя, поэтому необходимо нанести упреждающий удар. Тем более момент такой удачный: все руководство протестантов под рукой, в Париже. Убрать одним махом 20–30 человек из числа лидеров, обезглавить врага – и дело в шляпе. Войны с гугенотами все равно не избежать, примирение невозможно, так уж лучше провести одно сражение в Париже и гарантированно выиграть его, чем дать пожару полыхать по всей стране. Неуверенный и легко внушаемый Карл дал разрешение провести акцию. Он не был кровожадным, но ведь ему пообещали всего 20–30 жертв, а это такие мелочи в сравнении с государственными интересами.

Акция началась в ночь на 24 августа по сигналу колокола. Готовились к ней заранее, это только перед королем делали вид, что приняли решение после покушения на Колиньи, на самом-то деле все давно придумали и обдумали. Городское руководство проинструктировали: ворота закрыть, никого не выпускать, капитанов и лейтенантов держать наготове. Двери домов, где жили протестанты, пометили белыми крестиками.

Генрих де Гиз в сопровождении верных людей пошел к Колиньи. Подниматься в спальню, где лежал раненый, не стал, послал туда своего человека, который всадил адмиралу меч прямо в грудь, после чего выбросил тело через окно на улицу. А уж Гиз, как утверждает В. Дюрюи, добивал умирающего ногами. Отомстил адмиралу за смерть отца, коварно убитого выстрелами в спину. А знаете, кто был в числе тех «верных людей», которые пошли вместе с Гизом убивать адмирала? Бастард Ангулемский! И не имеет значения, что совсем недавно он собирался лишить жизни самого Гиза, тут ведь «ничего личного, чисто бизнес»: Ангулему велели – он выполнял, работа у него такая. А теперь – внимание, вопрос: если Бастарда Ангулемского действительно налаживали убить Генриха де Гиза, а теперь он с ним в одной связке, то не сам ли Бастард слил герцогу информацию о готовящемся покушении? Тогда понятно, почему они вместе в Варфоломеевскую ночь. Может, они давно дружили, а Карл Девятый этого не знал? Или знал, но посчитал, что указание царственного брата важнее дружеского расположения, а Ангулем посчитал ровно наоборот. Но вполне возможно, что Бастард руководствовался чисто корыстными соображениями и информацию о покушении продал де Гизу за деньги или еще что-нибудь стоящее, после чего герцог приблизил его к себе. В общем, вариантов, как обычно, великое множество.

Резня продолжалась три дня. Ситуация в Париже полностью вышла из-под контроля, горожане-католики убивали протестантов, так что ликвидацией одной лишь верхушки гугенотов дело не ограничилось. Люди уничтожали не только гугенотов, но радостно пользовались случаем и избавлялись от кредиторов, врагов и соперников. К процессу подключился и криминальный элемент, куда же без него: воры и разбойники рисовали на своих шляпах кресты, повязывали вокруг руки белые платки и бодро грабили и убивали намеченных жертв, делая вид, что борются с иноверцами.

А что же король Карл Девятый? Как воспринял происходящее? Некоторые авторы пишут, что сначала он был полон веселого энтузиазма и с молодецким азартом стрелял по пробегавшим под его окнами гугенотам из аркебузы. Другие авторы утверждают, что он бросал в них камнями. Третьи обходят этот момент молчанием. Но все единодушно признают: когда Карл увидел горы трупов, он огорчился до невозможности, понял, что натворил, и впал в депрессию, из которой так окончательно и не вышел до последнего дня своей жизни.

Число жертв Варфоломеевской ночи точно не установлено, цифры называют разные, но в основном исследователи полагают, что наиболее близкое к истине количество – 2 000. Это только в Париже. А ведь побоища перекинулись и в провинции, там тоже немало гугенотов полегло.

И за 450 лет так и не выяснили точно, кто же именно и какую роль сыграл в трагических событиях, начавшихся 24 августа 1572 года в день праздника святого Варфоломея. Р. Бабель констатирует: «Многие вопросы, связанные с Варфоломеевской ночью и ее последствиями в провинциях, остаются открытыми. <…> Ответственность за нее окончательно не выяснена и, возможно, никогда не будет выяснена. Однако достоверно известно, что никто не хотел того, что произошло». В общем, хотели как лучше, а получилось как всегда. Все повторяется.

Еще