Кино для чайников - Алексей Андреевич Гравицкий

Мне пришлось дописывать и доснимать целый эпизод, в котором я экспонировал актера как Ивана-дурака, с его хитроватой простотой. Впрочем, не его одного. Пришлось экспонировать всех персонажей, ибо они все были сказочными героями. И все сразу заработало.

Зона борьбы. На мой взгляд – основная зона работы режиссера. Это зона, где сталкиваются характеры героев, где мы проявляем их абсолютно по-разному. Например, персонаж, который в конце совершит подвиг, может поступить не совсем честно. Это заставляет зрителя сомневаться в том, герой он или нет. И в этот момент вы поймали внимание зрителя. Борьба подразумевает не экшен как таковой – она подразумевает борьбу смыслов. Например, человек, который в начале фильма пнул бомжа, внезапно бросается спасать тонущего ребенка. Мы вроде бы уже знаем про него, что он подонок. Ан нет – он хороший. И чем больше таких «качелей», тем интереснее фильм. Тем большее количество эмоций он вызывает у зрителя.

Это ключевое понятие. Зритель приходит в кинозал или к экрану телевизора волноваться! И заставить его волноваться должен именно режиссер. На основе того сценария, который у него есть, – и только. Это важно. Если у вас в сценарии драма, снимая комедию, вы обрекаете проект на провал.

И тут мы подходим к еще одному качеству режиссера, без которого он просто профнепригоден. Это умение волноваться, чувствовать. Современный мир довольно жесток. Ему абсолютно наплевать на индивидуума как такового. Хотя в медиапространстве декларируется иное, на самом деле молодой человек, входя в жизнь, ощущает абсолютное безразличие социума. Чтобы справиться с этим, он наращивает броню. Учится не реагировать на окружающие раздражители, замыкается в коконе. Это помогает ему выжить, но делает абсолютно неспособным заниматься режиссурой. У режиссера все нервы должны быть обнажены. Именно он первым на площадке чувствует, что играют актеры. Не понимает головой, а именно чувствует. Как именно он это делает и как строится сцена, рассмотрим позже.

Введем еще одно понятие. В конце фильма зритель всегда делает три вывода.

Первый. Вывод в сюжете – насколько ваш сюжет сходится и не противоречит сам себе.

Второй. Вывод в мысли – насколько сработала мысль, заложенная в фильме.

И третий. Вывод в чувстве – насколько чувства, которые вы закладывали в фильм, отразились в зрителе.

Примечательно, что если вывод в чувстве состоялся, то вам простят все. Неувязки в сюжете, неявно выделенную мысль – все. Но если вывод в чувстве не соответствует ожиданию зрителя, то он забудет все ваши успехи в течение фильма и просто проклянет вас.

Если фильм сконструирован правильно, то у зрителя рождается предощущение финала. Он жаждет его, волнуется от сценарных ходов, которые намекают, что так не выйдет, и ждет, ждет, ждет… И если обмануть это предощущение, то горе вам! Так, например, случилось с финалом «Игры престолов». Зритель предощущал, что Сноу и Дейнерис должны были оказаться вместе. Но авторы в плену наработанной схемы «сделай все наоборот» и «убей того, кого не ожидают» не дали предощущению разрядиться. И в результате получили волну возмущения. И зритель был прав, потому что он садится перед экраном поволноваться, зная, что его ведут к чему-то. К какому-то выводу в мысли, в чувстве. А его привели к пониманию того, что ни в чем из происходившего на экране нет смысла. Это можно провернуть в какой-нибудь андеграундной постановке, но не в самом коммерческом проекте десятилетия.

Попробуем проанализировать понятие коммерческого кино. Само определение намекает на наличие сделки. Вы идете в магазин, садитесь перед сайтом маркетплейса, да просто останавливаетесь у ларька с шаурмой и покупаете товар. Вы рассчитываете получить удовольствие, вы согласны заплатить за это деньги. Но товар оказывается не тем, что вам хотелось купить. Микроволновка не греет, телефон не звонит, а в шаурме практически нет мяса, ну или овощей – в зависимости от того, что вы предпочитаете. Вы испытываете разочарование, злость, пишете гневные отзывы, кричите на продавца в ларьке и никогда больше не купите товар этого производителя.

Это и есть коммерческое кино. Зритель платит вам за эмоции, за то, что вы его «поволнуете» и в конце концов приведете к приятному результату. Ему абсолютно неважно, как вы это сделаете, как не волнует то, как сконструирован ваш телефон. Более того, если вы это делаете не теми приемами, к которым он приучен в медиапространстве, если ваша «микроволновка» не греет, а поет арии, пусть даже великолепные, его это начинает раздражать, и он чувствует, что сделка нечестная. Что его обманули.

Его абсолютно не волнуют ваши «метания творца», ваши эмоции. Его волнуют собственные. И будьте добры ему их создать, иначе сделка не состоится.

И снова о «Реальной сказке». В ней был введен следующий сюжетный ход: тот, кто ломает иглу и убивает Кощея, платит за это своей жизнью. Иван-дурак не рискнул, а главный герой – молодой мальчик – иглу ломает. И следом идет сцена, в которой его везут на каталке в реанимацию, где его потом так и не смогли откачать. Для меня это был финал фильма. Герой потому и герой, что заплатил ту цену, которую не могут заплатить другие. Но умные люди сказали мне: ты что творишь? Зритель не простит тебе этого. Что ж, они были правы. И я дописал финал, где мама, поверив в сказку, оживляет сына.

Сделка – она такая.

Все, что мы делаем, мы делаем для зрителя. Безусловно, и для себя тоже – иначе не получится. Но проверяем всегда на зрителе, и отрицать это невозможно. Если делать только для себя, то есть большой шанс навсегда остаться «кухонным режиссером». То есть сидеть у себя на кухне и рассказывать всем, какое великое кино вы могли бы снять. Однажды меня позвали на предпросмотр в один известный театр. Это такой «прогон» на «своих» зрителях. И так вышло, что режиссер спектакля сидел буквально рядом.

На сцене происходило что-то абсолютно чудовищное. Актеры бегали, кричали (а они всегда кричат, когда им нечего делать, когда они не понимают, про что играют сцену). Зал безмолвствовал. Даже «свои» не могли найти повода похлопать. И лишь один человек искренне радовался происходящему, не замечая реакции зала. Это был режиссер. Надо ли говорить, что впоследствии спектакль провалился?

Это еще раз подтверждает, что главное, чем должен заниматься режиссер, – это эмоции. Причем не свои, а те, которые картина вызывает у зрителя. «Я художник, я так вижу» – хуже ничего не может быть. Творческие обиды человека на то, что его не поняли, хороши только для членов его семьи, да, быть