Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец

Алик еще долго находился в нервном напряжении из-за инцидента с U‑2. Он внимательно следил за дальнейшими событиями по сообщениям советских средств массовой информации и радиостанции «Голос Америки». Молодой человек беспокоился о том, как бы инцидент с U‑2 не отразился на его жизни и статусе в этой стране. Он не пытался скрыть от Эллы своего душевного состояния, хотя и не вдавался в подробности своих переживаний. Она считала, что Освальд опасался роста антиамериканских настроений и беспокоился о том, как бы окружающие не выместили на нем свою враждебность.

Алик сказал Элле, что он заметил за собой слежку. По его словам, за ним следовали какое-то время двое иностранцев, которые переговаривались между собой по-английски. Освальд действительно был сильно обеспокоен. Элла сделала все возможное, чтобы развеять опасения своего американского друга, и посоветовала ему не переживать из-за этого инцидента. Она заверила его, что рабочие могут отпускать шуточки о нем и самолете-шпионе, но за этим не стояла какая-либо угроза. Они ничего плохого не замышляют. К тому же самолет-шпион был сбит, Советы одержали победу, а потому не было никаких оснований вредить Освальду.

Однако международные осложнения, которые явились следствием инцидента с U‑2, были значительными. Последовали серия политических обострений и рост напряженности между двумя ядерными сверхдержавами. Кульминацией стал Карибский ракетный кризис спустя два года, поставивший мир на грань ядерной войны.

Инцидент с U‑2 был представлен как триумф советских Вооруженных сил и системы в целом. После скандального разоблачения американской агрессии перед мировым сообществом Хрущев ожидал извинений от правительства Соединенных Штатов. Таковых не последовало. Вместо этого инцидент привел к периоду напряженных отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом, или, более конкретно, между президентом Эйзенхауэром и Первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым.

Инцидент с U‑2 произошел за две недели до запланированного саммита СССР – США в Париже, на котором Хрущев и Эйзенхауэр намеревались обсудить вопрос о Берлине и договор о запрещении ядерных испытаний. В ответ на нежелание американской стороны принести официальные извинения советская делегация покинула женевские переговоры по разоружению. Переговоры между двумя сверхдержавами были сорваны. Дело U‑2 также привело к отмене запланированной встречи в Москве между Эйзенхауэром и Хрущевым и увеличению расходов на вооружение в 1960-х годах.

К началу своего визита в Нью-Йорк в сентябре 1960 года для участия в XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН Н. С. Хрущев был полон праведного гнева, настроен разоблачить перед всем миром двуличных американских поджигателей войны и таким образом внести свой вклад в дело защиты социализма и мира во всем мире. Его выступление оказалось весьма эмоциональным и сопровождалось стуком ботинка по трибуне.

В каждой стране, СССР и США, официальное изложение фактов, касающихся дела U‑2, было сделано в соответствии с требованиями текущей внутренней и международной политики. Советское руководство позаботилось о том, чтобы была доступна только та информация, которая свидетельствовала о славных достижениях советских Вооруженных сил. Инцидент с U‑2 был представлен как доказательство того, что щит ПВО над СССР непроницаем для любых иностранных попыток проникнуть в советское воздушное пространство.

Реальное развитие событий вокруг U‑2 стало известно гораздо позже, уже после распада Советского Союза, и носило далеко не триумфальный характер. У советских ПВО не было технических возможностей для поражения таких целей, как американские самолеты U‑2 на высоте их полета 21 000 метров. В силу этого разведывательные полеты беспрепятственно проходили с 1956 года.

По свидетельству военного эксперта полковника Виктора Бусько, служившего в советских войсках ПВО в 1960-е годы, к этому времени уже было оружие, способное сбивать самолеты U‑2. Это были зенитные комплексы «Двина», вооруженные управляемыми ракетами класса «земля-воздух». Однако их все еще было недостаточно, чтобы должным образом прикрыть все военные объекты страны.

К 1960 году пусковые площадки, на которых размещались ракеты класса «земля-воздух», способные сбить самолет U‑2, были установлены лишь в нескольких районах страны, имевших важное стратегическое значение. В частности, ракеты стояли на боевом дежурстве вокруг Москвы и в нескольких других ключевых точках, оставляя много пробелов в других местах над территорией Советского Союза. Все это позволяло американцам беспрепятственно продолжать шпионские миссии U‑2, используя безопасные воздушные коридоры. Военные могли только отслеживать эти полеты на своих радарах. Выразить открытый официальный протест правительству США в данной ситуации было бы равносильно публичному признанию отставания СССР в области ракетного вооружения со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Появление самолета U‑2 в день международного праздника трудящихся, когда по всей стране проходили демонстрации и грандиозные военные парады, особенно нервировало. В разгар холодной войны никто не мог быть уверен, был ли это очередной разведывательный полет США или военная провокация, приуроченная к этому дню. Что, если на борту самолета была ядерная бомба? Самолет уже был в центре страны и мог добраться до столицы всего за несколько часов.

Рассматривая ретроспективно события вокруг U‑2, военные аналитики склонны давать не слишком лестную оценку действиям советских военных, в то время как конечный результат – сбитый самолет U‑2 – во многом был обусловлен случайностью. Обратимся к отчету капитана Игоря Ментукова, пилота истребителя Су‑9М, который непосредственно занимался перехватом американского самолета в тот памятный майский день3.

Когда U‑2 приблизился к Свердловску4, капитан Ментуков получил строгий приказ немедленно перехватить вторгшийся самолет. До этого было несколько неудачных попыток сбить нарушителя, и верховное командование дало понять наземному центру управления, что больше попыток не будет, любой ценой сейчас или…

Истребитель Су‑9М представлял собой новейшую разработку знаменитой серии самолетов Сухого со значительно улучшенными летными и боевыми характеристиками. Он был способен достигать высот, на которых летал U‑2, и поддерживать там горизонтальный полет в течение примерно четырех-пяти минут. Это обеспечивало пилоту возможность захвата самолета нарушителя в цель и поражения его ракетой класса «воздух-воздух». Ни один другой советский истребитель не обладал такой способностью. Однако из-за спешки и общей истерии, царившей на земле, не было предоставлено возможности даже на то, чтобы вооружить истребитель для выполнения задания.

Самолет Ментукова приближался к U‑2 на высокой скорости сближения в 1200 километров в час, при которой пилот не смог увидеть самолет-нарушитель. Однако Пауэрс, как выяснилось в более поздней реконструкции событий, заметив приближающийся самолет-перехватчик на экране бортового радиолокатора, совершил маневр уклонения, который привел его в зону поражения ракет класса «земля-воздух». Одна из них и поразила его самолет. Данные бортового самописца, извлеченные из-под обломков американского самолета, подтвердили такой ход событий. Таким образом, Су‑9М отчасти сыграл важную роль в судьбе самолета-шпиона. Пауэрс оказался не в том месте и не в