Русский Порт-Артур в 1904 году. История военной повседневности - Александр Владимирович Лысёв

видение иностранцем щедрот русской души имело под собой определенные основания. Обязанности сухопутного офицера порт-артурского гарнизона мирного времени действительно во многом были скучными. Полковник М.К. Липкин описывал проблему скуки в гарнизоне и ее решение офицерами и нижними чинами следующим образом: «Скука, скука и опять скука, которую господа офицеры усердно разбавляли водкой, пивом и дешевым вином <…> причем господа офицеры предпочтительно боролись со скукой в Офицерском собрании <…> а нижние чины преимущественно пьянствовали в грязных, захолустных кабаках и только в исключительном случае – в солдатском буфете или в чайной. Что одни делали без страха и риска – другие должны были проделывать с опаской, хотя и те другие достигали одинаковых результатов. И нужно отдать справедливость – в городе не было недостатка в самых разнообразных скандалах, которые красноречиво свидетельствовали о неусыпной борьбе гарнизона со скукой»[99].

Недостатка в ресторанах, трактирах, чайных, где могли провести время люди любого общественного положения, Порт-Артур также не испытывал. Из наиболее посещаемых были Морское собрание, рестораны «Саратов» и «Звездочка». В Морском собрании могли обедать как морские, так и сухопутные офицеры. Но в целом Морское собрание было местом проведения досуга офицеров-моряков.

Ресторан «Саратов» находился в Старом городе и был старейшим в Порт-Артуре. Он стоял на набережной, прямо против выхода на рейд. Удачное расположение делало его местом постоянно посещаемым. «Саратов» стал чем-то вроде общегородского клуба для моряков, армейских офицеров, гражданских чиновников. Художник Н.И. Кравченко, побывавший в Порт-Артуре в 1904 г., позже признавался: «Надо вправду сказать, кормят здесь не худо, не особенно дорого и большинство артурцев считают “Саратов” порт-артурским “Палкиным”». Описывая посетителей «Саратова», Кравченко сообщает: «Здесь были коммерсанты, портовые чиновники, корреспонденты, пехотные офицеры и какие-то никому неведомые типы, профессия которых была известна разве только местной полиции»[100].

В Новом городе местом притяжения порт-артурской публики были рестораны «Звездочка» и схожий с ним «Эдем». В них также собирались самые разнообразные городские жители (исключая только нижних чинов, рабочих и китайцев). Кроме того, во всех районах Порт-Артура было множество мелких увеселительных заведений, как называли их современники, «кафе-шантанного типа». Помимо еды, в ресторанах и крупных кафетериях был стандартный набор развлечений, нехитрое оборудование для которых сводилось к карточным и биллиардным столам.

Для сухопутных офицеров свое собрание было в каждой части или полку (подобно офицерской кают-компании на каждом корабле у моряков). Общее гарнизонное Офицерское собрание временно занимало здание Китайского театра. Оно также располагало залом со сценой, столовой, биллиардной, библиотекой и буфетом. Здесь, по свидетельству очевидца, военный мирок частенько веселился от души, желая внести разнообразие в свою монотонную жизнь[101]. В собрании устраивались Музыкально-драматическим кружком любительские спектакли и вечера. Здесь же давались и обеды по случаю какого-либо военного торжества или праздника, встреч и проводов. Отсюда же отправлялись сочувственные телеграммы товарищам по недавним боевым будням – совместным действиям войск России и европейских держав при подавлении Боксерского восстания в Китае 1899–1901 г. – французам и немцам. В гарнизонном собрании можно было обедать и ужинать за 18 руб. в месяц. Абонементы на месячное столование в ресторанах стоили 25–30 руб.

Вообще, цены на Дальнем Востоке были выше, чем в среднем по России. Рыночная стоимость основных продуктов в довоенном Порт-Артуре была следующей: русский сахар – 3 руб. 60 коп. за пуд, иностранный – от 2 руб. 40 коп. до 2 руб. 80 коп. В среднем в розницу сахар стоил 10 коп. за фунт, чай – от 15 коп. до 1 руб. за фунт в зависимости от качества. Мясо – 7–8 руб. за пуд. В мясных лавках «Сиэтас, Блок и Кº» и у Исаева фунт мяса («конечно, не Черкасское, а из Чифу или Маньчжурии») стоил 12 коп. за первый сорт и 10 коп. за второй сорт. Куры и утки – 40–50 коп. за штуку, гусь – 1 руб., фазан – 60 коп. (пара – 1 руб.). Дорого стоили молочные продукты: бутылка молока (0,76 л) – 20–25 коп. В деревнях молоко обходилось в 10–15 коп. Масло, привозимое в законсервированном виде из Европейской России, Сибири и других мест – от 70 коп. до 1 руб. за фунт. Дорогим было пиво – 40–50 коп. за бутылку (0,61 л), а в ресторанах еще дороже. С открытием в Порт-Артуре пивного завода К.Ф. Ноюкса в городе появилось собственное дешевое пиво. Говоря о ценах на Дальнем Востоке, Г. Козьмин в 1903 г. замечал: «Жизнь в смысле питания здесь не так дорога, как это принято думать в России. Напротив, некоторые предметы потребления так дешевы, что россиянин мог только позавидовать квантунцу. Благодаря порто-франко вина здесь очень дешевы: лучшее шампанское 3 руб. бутылка, а если взять дюжину (ящик), то обходится в 2 руб. 90 коп., ром ямайский 1 руб. 25 коп. бутылка, разные виноградные вина от 4 руб. за дюжину. Отечественная “смирновка” по той же цене, что и в России с тою разницею, что в России всюду “монополька” [казенная водка] и “смирновки” во многих местах не достанешь, а здесь наоборот»[102].

Говоря об алкогольной теме, целый ряд источников свидетельствует об изрядном употреблении спиртного в Порт-Артуре. Как писал «Новый край» незадолго до войны, в ресторанах застолье любого масштаба никогда не обходилось без того, чтобы распить «флакончик», «мумчик», «редерерчик» [так условно обозначались вина, частично по названию производителей. – А.Л.][103]. От офицеров не отставали и нижние чины. Военный корреспондент в Порт-Артуре Е.К. Ножин писал: «Несмотря на строжайшие приказы и порки в арестном доме за злоупотребление крепкими напитками, пьянство доходило до гомерических размеров»[104]. Особенно шокировало такое положение дел иностранцев. Людовик Нодо, корреспондент парижской газеты «Le Journal», приводит высказывание своего соотечественника лейтенанта Бюртэна, поступившего добровольцем в русскую армию во время Русско-японской войны: «Русские – славные ребята. Жаль лишь, что их единственное наслаждение – глотать спирт. С ними нельзя иначе сойтись, если не со стаканом в руках». Дальше бедняга-француз признается, что пить уже больше не может[105]. Другой француз, Клеман де Грандпре, сообщает, что когда японцы вошли в крепость после подписания капитуляции, выяснилось, что там «водки, пива и шампанского были неистощимые запасы»[106]. Спиртным к 1904 г. город, по некоторым оценкам, был обеспечен на десять лет.

По признанию Е.К. Ножина «в спиртных напитках не было недостатка. Артурцы помнят ту гору ящиков “изделий Петра Смирнова”, которая величественно красовалась у вокзала железной дороги и служила как бы триумфальной аркой при въезде в Старый город»[107]. Кроме самой популярной «смирновки», у нижних чинов большим успехом пользовалась китайская водка, суля (или ханшин). «Наши офицеры ее не пьют, казаки же и солдаты ею не брезгуют. Некоторые так ее полюбили, что даже предпочитали русской водке за то