Тачанка для зеброида - Камело Пард

линией фронта мелкими группами, состоящими из 10—15 кавалеристов верхом на лосях в режиме “свободной охоты” в карельских лесах. <…> Прирученные и специально обученные лоси давали бойцам в зимнее время года бесценные преимущества. Верхом на лосе намного легче было передвигаться по лесу скрытно – следы этих животных не вызывали у противника подозрений. (Как известно, впоследствии, во время Великой Отечественной войны, советские партизаны зимой использовали сапоги с подошвами в виде лосиных копыт, чтобы не привлекать внимания к своим следам в лесу.)»

С виду все так и есть. Рослый сохач (тут принципиален именно рост, длина ноги) может идти с хорошей скоростью по снегу хоть метровой глубины, многие десятки километров без устали. У «пользовательных» лосей Кнорре этот рубеж был равен 50—70 см в глубину, в длину же – почти не меньшее количество десятков километров. Хороший, а не «пользовательный» строевой конь по снегу глубиной чуть свыше полуметра еще пройдет, но так-сяк, со скоростью пешехода. Вроде бы лось и вправду лучше? Однако такого коня можно гонять (пускай не по метровому снегу) недели и месяцы, потому что без проблем удается кормить: овсом, запас которого можно взять с собой, сеном, реквизированном на первом же попавшемся хуторе. А лося – нет: ни тем, ни другим. Если выпускать на вольный выпас – то в военных условиях за ночь не управиться. Да ведь разбредшихся по лесу сохатых надо потом еще и собрать, что куда труднее, чем привести с пастбища стреноженных коней или даже северных оленей, у которых стадность выражена гораздо сильнее (именно тут срабатывает этот фактор, а не при формировании кавалерийских корпусов, которые для сохатых вообще из разряда фантастики!). А если самим заготавливать для лосей прутяные веники и вязанки корья – то воевать уж точно будет некогда. Такова оборотная сторона существования на подножном корме.

Можно ли сохатых в этом смысле перевоспитать? Наверно, вот только потребуются для этого не методы Лысенко и Макаренко, а направленная селекция многих сотен поколений; ну хорошо, при стахановских методах – немногих сотен. Лосиные поколения короче человеческих, но за все время существования советских лосеферм сколько-нибудь заметного успеха достигнуть не удалось, хотя опробованы были самые разные методы.

Не исключено, что тут могла помочь гибридизация. Та самая, к которой, похоже, пытались подступиться в заповеднике Аскания-Нова. Какой вид мог использоваться в качестве «донора» положительных качеств? Априори, конечно, домашний северный олень – и мы знаем, что северных оленей в Асканию действительно завозили. А потом могли опробовать и благородных оленей. Тоже безрезультатно, уж очень сильно обособлен лось в семействе оленьих – но не для того ли в асканийские степи доставили североамериканца вапити, самый крупный и, как тогда считалось, самый лосеподобный подвид (по современным представлениям, он удален от лося ничуть не меньше, чем остальные подвиды)? Увы, это уже чистые догадки: в послевоенное время никаких документов об этих попытках скрещиваний не сохранилось.

«Лосиная спецкавалерия блестяще проявила себя с первого дня войны. Лоси вели себя послушно, легко пробирались по самым непроходимым лесам и подмерзшим болотам, молниеносно и почти бесшумно возникали в чаще, устраивая переполох, и так же молниеносно и почти бесшумно исчезали. Легковооруженные группы не могли доставить серьезных неприятностей регулярной армии, ограничиваясь уничтожением вражеских разведчиков и снайперов, но психологический эффект был огромен: когда на поляну в морозной тишине вываливался десяток огромных лосей, ощетинившись дулами пулеметов поверх рогов, – даже самые опытные и хладнокровные финские бойцы каменели от страха и сдавались в плен.

<…> Жданов лично передал Глухову похвалу Сталина: “Вы воспитали настоящих советских животных”. Питомник принялись расширять, летом 1941 года планировалось построить новые корпуса и основать рядом Академию кавалерии специального назначения. Однако планам не суждено было сбыться – 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война.

Часть лосей (около полусотни) летом отправили в Белоруссию для действий в тылу врага (где их использовали партизаны, которых обучали инструкторы питомника), а остальных было решено оставить в питомнике до окончания гона и отрастания рогов. Но к тому времени началась блокада Ленинграда, а во время одного из артобстрелов снаряд попал в склад топлива по соседству с питомником. Произошел взрыв, начался пожар, который почти дотла уничтожил питомник. Михаил Глухов погиб, остались только его записи, которые чудом удалось раздобыть “Популярной механике”.

А вот лоси в большинстве своем остались живы – они разбежались по окружающим лесам. Впрочем, боевую выучку они не забыли. В первые послевоенные годы финские охотники натерпелись страху, сталкиваясь во время охотничьего сезона с необычным поведением животных. Лоси, не обращая никакого внимания на грохот выстрелов, выбегали прямо на охотников и яростно атаковали их, заслышав финскую речь».

И снова привет из 1 апреля, как это можно не понять?!

Но это мы сейчас такие умные. А в ту пору, может быть, с балансом достоинств и недостатков лосиной кавалерии еще не разобрались? Или все-таки надеялись пройти путь «по-лысенковски», за годы вместо веков? Или искали обходные пути? Или, возможно, имитировали такие искания, тем временем бравурно отчитываясь об уже достигнутых успехах (для той эпохи – очень рискованно, но… не редкость!)?

Скажем так: в конце 1930-х на лося еще возлагали много надежд, но даже наиболее заинтересованным сторонам было ясно, что вот прямо сейчас, в ближайшие годы, создать «болотно-чащобную кавалерию» не удастся. Печеро-Илыч – это скорее послевоенное время, к систематическим опытам по одомашниванию лосей там перешли лишь в 1946—1949-м. В Бузулуцком Бору такие эксперименты начались лет на пятнадцать раньше, но первый «тираж» составлял лишь восемь животных; конечно, число их с каждым годом множилось, однако все-таки лоси – не кролики. Впрочем, если подключить ресурсы Серпуховского охотхозяйства, где в 1934—1941 годах тоже этим занимались, да приплюсовать синхронные действия Западносибирского научно-опытного центра на реке Демянке… А еще не забыть и про Якутскую лосеводческую группу…

Подключим, не забудем – но все-таки до фантастических масштабов «Волосовского специального № 3» им, всем вместе, далеко. Да и вывести идеально обученных лосят еще недостаточно: возраст подседельной зрелости у них наступает минимум на третий сезон, причем это совсем уж «салабоны», так что лучше бы дождаться четвертого.

Итак, резюмируем: из наличных верховых и упряжных лосей к началу Великой Отечественной, а тем более Финской войны удалось бы составить максимум кавалерийский эскадрон. Один. С таким мизером просто не стоило огород городить!

Его, по-видимому, и не городили…

Лосиная