Гена Портер и Зловещие Мертвецы - Константин Александрович Костин

– Все равно я вас достану, – кричит оттудова Тоха.

И кулаком потрясает. Да где тебе? Живой-то хлюпиком был, а как помер – тем более! Даже прореху в пинджаке зашить не можешь. Хоть постираешься там, пока в болоте сидишь, а то смотреть стыдно.

– Давайте, – говорит Колян, – братцы, водочки хряпну. Такое и отметить не грех!

– А менты как же? – говорит Димка.

– Я тут все дороги знаю, – отвечает Колька. – Отродясь никаких ментов тута не было!

– Так это тогой… – Димка говорит. – Нету водочки. Я как зомби-рокеров увидел – нервничать сильно начал. Так всю водочку и выпил. Потому что для нервов она жутко пользительная!

Расстроились мы. Разве для себя одного он водочку покупал, чтобы в одного все выжрать? Дармоед! Как есть говорю – дармоед этот Димка! И совести в нем ни на грош!

Глава 12

Приперлись мы в глушь какую-то. Натуральная Тмутаракань. Не видать ни зги, один лес кругом. Черный-черный, как мы с тестем, когда уголь для сада тырили. Про Уголька сказывал тебе – помнишь? Про собаку тестей. Так тут в сто раз чернее, чем Уголек! Прямо настолько черно, что злу и прятаться нигде не нужно, хоть стой себе просто так – все равно никто не разглядит.

А в голове пустота звенит. Так пусто в голове стало, ни единой мысли, даже малой мыслечки тама нету. Аж страшно от такой пустоты стало! У меня такой пустоты в голове даже наутро после именин никогда не было. Настолько я той пустоты перепугался, что сразу думать начал – что за зга эта такая, что ее везде видать должно быть.

И тишина вокруг. Только мертвых с косами не хватает, чтобы вдоль дороги стояли. Один только Колька матом кроется, как его машина пузом по кочкам шкрябает. Из-за Димки все. Это он, мало того, что из нас самый толстый, так еще водки сколько в себя влил. Жаловался еще. Мол, от испугу это все, от испугу. От жадности это все, а не от какого испугу.

Вдруг – глядь! Огонек вдали. Окошко горит. А вокруг окошка избушка построена. С трубой, с крышей – все, как полагается. И из трубы – дым валит. И запашок знакомый чую. Сивухой прет, как когда тесть самогон гонит. Я тогда еще не знал, та ли это избушка, где лесник живет, к которому нас Верка послала, но шибко захотелось, чтобы она именно той была. Настолько вкусно самогоном пахло.

– Глушь-то какая, – Димка говорит. – Тут, небось, даже интырнета нету! А время то к обеду подходит! Как же я без интырнету жрать буду? Я ж человек интеллигентный, не то что вы, неучи, я привык пищу не только в брюхо, но и в мозг пихать, чтобы умнее становиться!

– Куда уж тебе, – говорит Ильич, – умнее, когда ты и без того тупее паровоза? Вот при коммунистах никаких интырнетов не было, в телевизере только две программы было, зато книги какие были – зачитаешься! Про мушкетеров были, про Жюля этого Верна, как он на корабле подводном под водой умел плавать, когда никто еще под водой не плавал! Оттого при советской власти сами все тощие были, как жерди, зато головы какие пухлые, умом забитые. Но мне, – говорит, – особенно не столько книги, сколько газеты нравились. Ими, когда свернешь, комаров да мух удобно лупить было. Так мухи тогда до чего смирные были! Ты ее бьешь-бьешь, а она сидит, терпеливо дожидается, пока совсем убьешь. Это сейчас мухи, как ракеты летают. Пока замахиваешься – она уже по кухне десять кругов навернуть успела. Никакого уважения нету!

Зашли мы в избушку ту, а там лесник сидит. Вылитый леший. Борода до колен и рыжая, что твоя морковка. Да не магазинная, в которой химия сплошная, а со своего огороду, какие дед с бабкой в гараже хранили. Хоть и дома сидит, а все одно – в шапке. Это сразу видно – человек грамотный, шибко умный, голову бережет, застудить боится.

– Кто, – говорит, – такие? Зачем пожаловали?

– Так и так, – отвечаю. – За книгой мы пришли. За Микрономиконом. Нам ее прочесть срочно нужно, пока черт этот нас в Преисподнюю не утащил.

Тот посидел, подумал. Голову сквозь шапку почесал. Говорю ж – образованный человек. Дураку какому-то шапку снять бы пришлось, а этот прямо в шапке отверстия проделал, чтобы сквозь шапку затылок чесать.

– Знаю, – говорит, – такую книгу. В лесу, в проклятом месте ее нашел. Да вы, люди добрые, присаживайтесь, как раз время обеденное, у меня пельмешки поспели.

– Дилемма, – говорит Димка, – однако. Вроде как – нам бы книгу поскорее. А, с другой стороны, пельмешки – тоже хорошо. А то я с самого завтрака ничем не жрамши.

– А пельмени, – говорит лесник, – без водки только собаки жрут. А у меня свое припасено, собственного изготовления, на кедровых орехах настоенное! Настолько, – говорит, – вкусный продукт получается, что я бутылку готов наизнанку выворачивать, чтобы все без остатка вылизать.

Гляжу я на все это и понимаю – некрасиво будет отказываться. Человек старался, самогон гнал, пельмени стряпал, а мы тут зайти не успели и сразу – давай, дескать, книжонку. Может, совсем тут чахнет человек в глуши, в одиночестве, в тоске и скуке? Так чахнет, что бородой весь порос. Оно и правильно. С кем ему тут выпить? А не с кем! Да и, как говорится, делу время, да не вынешь рыбку из пруда.

– Ты, – говорю, – мил человек, дурней этих не слушай. – Выпить мы всегда рады, особенно – задарма. Давай, накрывай на стол, коли есть чего!

Лесник, вестимо, обрадовался. Видать, столько наготовил, что в одну глотку в жисть не впихнуть. А выкидывать – жалко. Пельмешков достал, горячие еще, парят на тарелке. Да сметанкой их приправил. А сверху – лучком с укропом посыпал. Все, как полагается. Холодца достал, буженинки, хлебушка черного, огурчиков малосольных. И бутылочку небольшую, литриков на пять, едва початую.

Я чуть слезу не пустил, настолько к этому леснику проникся. Насколько у него все грамотно и организовано. И снова подумал, что не ошибся в уме евойном.

Все бы хорошо было, да Ильич опять свою шарманку завел:

– Что ж ты хозяин, не рад нам совсем? Холодца даже не погрел! Вот при Хрущеве, царствие ему небесное, приходишь в ресторан – так тебе там сразу холодец из духовки достают, еще горячий. Ломоть отрезают и на горбулку