Искусство просвещать. Практическая культурология для педагогов и родителей - Евгений Александрович Ямбург

эту гору они входили постепенно. Постепенно на эту гору должны входить и наши дети. Именно постепенно. Для того чтобы выйти к истинной молитве, необходимо пройти множество ступенек. Ведь молитва, по слову прп. Макария, от любви, любовь от радости, радость от красоты, красота от смирения, смирение от служения, служение от надежды, надежда от веры, вера от послушания, послушание от простоты. Вот путь достижения истинной молитвы. Путь, который надо пройти неспешно, с благоговением, трепетом и радостью, не требуя сиюминутного результата.

Протоиерей Константин Зелинский, настоятель приходов храма Архангела Михаила и храма прп. Серафима Саровского в Новониколаевском районе Волгоградской области, руководитель отдела религиозного образования и катехизации Урюпинской епархии, доцент кафедры теории, методики и организации социокультурной деятельности ВГАПКиПРО, зам. дир. по науч. – мет. работе Новониколаевской средней школы № 2, кандидат педагогических наук. 2014 г.

Совместимость светского и религиозного подходов

С уважением принимая мнение и аргументы педагога и приходского священника (протоиерея и кандидата педагогических наук), отмечу неопровержимый факт: как показал кровавый двадцатый век, глубоко верующие люди наиболее мужественно переживали трагические моменты своей жизни даже тогда, когда находились на пороге гибели. А многие из них демонстрировали жертвенное поведение. Мать Мария (Кузьмина-Караваева) добровольно пошла в газовую камеру за две недели до освобождения концлагеря вместо женщины, у которой было двое детей. Таких людей было немало среди представителей не только православия, но и других конфессий. Отрицать эту историческую данность невозможно. Благотворность воспитания мужественного отношения к жизни и смерти у детей и юношества на их примере очевидна. Но тут же возникает ряд острых вопросов.

А что, разве нерелигиозный человек не способен на мужественное, достойное поведение в экстремальных обстоятельствах? Если он не религиозен, то мы откажем ему в праве на постановку коренных вопросов бытия перед подростками, которые в ней остро нуждаются? Доводя до абсурда эту в корне неверную точку зрения, остается лишь потребовать справку о крещении для предоставления права на обсуждение с детьми вечных вопросов. Надеюсь, до этого дело не дойдет.

К вере нельзя привести принудительно. Нужна волшебная встреча. Митрополит Антоний Сурожский, вспоминая свою юность, замечает, что пришел к вере сам, не благодаря, а вопреки принудительному воцерковлению. И рассказывает, как внезапно он ощутил Его присутствие.

Замечательный педагог Сергей Иосифович Гессен признавал возможность взаимного дополнения научной и религиозной картины мира, а в воспитании выделял несколько слоев: «Воспитание – сложный процесс, состоящий из нескольких слоев, один поверх другого, подобно геологической структуре земной коры. Существуют четыре пласта, или плана, человеческого бытия: биологический, социальный, духовно-культурный и благодатный, который определяется как Царство Божие. Этим названным выше пластам человеческого бытия соответствуют четыре уровня воспитания: как психофизического организма, как общественного индивида, как личности, включенной в культурную традицию, как члена царства духа. Четвертый пласт, высший, – это план благодатного бытия, в котором воспитание выступает как Спасение, которое осуществляется через любовь к ближнему и любовь к Богу и ведет человека к личному бессмертию. В этом высшем эсхатологическом смысле образование есть „забота о смерти“, забота об идущих на смену поколениях, которым передается культурное наследство, живой поток творчества…

Царство Божие в развитом здесь нами понимании не следует представлять в виде Царства Божия традиционного церковного богословия, как вознесенное в небеса особое царство, совершенно отделенное от этой земной жизни страшной косой всемогущей смерти. Подобно тому, как смерть не просто конец земной жизни, приоткрывающий вход в потустороннее бытие, но постоянный спутник посюсторонней жизни, с которым мы находимся в неустанной борьбе, точно так же Царство Божие, как мы его здесь понимаем, пронизывает ближе всего к нему стоящие формы объективного духа, на которые оно объективно опирается, а через их посредство просвечивает и в низших слоях социальных порядков, и, наконец, в самой организации жизни биологического вида „человек“…»[32]

Не у всех людей случилась в жизни волшебная встреча, подобная той, которую описывает Антоний Сурожский. Но светский человек (неважно – педагог, психолог или родитель) должен укреплять веру ребенка в жизнь. Где искать основания для этого? В культуре, которая, разумеется, несет разные начала, в том числе и упаднические. Но это означает, что в культуре мы будем опираться на то, что вселяет надежду и укрепляет волю к жизни.

У Булата Окуджавы есть стихотворение, посвященное Юрию Никулину. На первый взгляд, оно о цирке. Но, как у каждого большого поэт, речь идет о философии жизни.

Цирк – не парк, куда вы входите грустить и отдыхать.

В цирке надо не высиживать, а падать и взлетать.

И, под куполом, под куполом, под куполом скользя,

ни о чем таком сомнительном раздумывать нельзя.

Все костюмы наши праздничные – смех и суета.

Все улыбки наши пряничные не стоят ни черта

перед красными султанами на конских головах,

перед лицами, таящими надежду, а не страх.

О Надежда, ты крылатое такое существо!

Как прекрасно твое древнее святое вещество:

даже если вдруг потеряна (как будто не была),

как прекрасно ты распахиваешь два своих крыла

над манежем и над ярмаркою праздничных одежд,

над тревогой завсегдатаев, над ужасом невежд,

похороненная заживо, являешься опять

тем, кто жаждет не высиживать, а падать и взлетать.[33]

Все так. У любого человека в жизни чередуются взлеты и падения. Но надежда дается лишь тому, кто готов падать и взлетать.

Готовность к самостоянию

Укрепление воли к жизни – лишь одна линия воспитания юношества. Другой не менее важный путь жизнеутверждения – выработка у детей готовности к самостоянию. Его прохождение в значительной степени защищает молодого человека от разнообразных манипуляций в реальном и информационном пространстве.

На память приходит сказка Михаэля Энде: человек уютно устроился на диске с горами, реками, лесами. Диск вращается в полусфере, вроде планетария, украшенного звездами и луной. Но вдруг небесный свод треснул и сквозь трещину глянула бездна. В бездне, ни на что не опираясь, стоит закутанная человеческая фигура, чем-то напоминающая Христа. А этот человек ни на чем зовет: «Иди ко мне!» «Я упаду, – отвечает человек на диске. – Ты обманщик, зовешь меня в пропасть!» Трещина за трещиной, весь мир человека разваливается. Человек цепляется за обломки, а закутанный зовет его: «Учись падать. Учись падать и держаться ни на чем, как звезды».

И в стихах Булата Окуджавы, и в сказке Михаэля Энде речь идет о стоицизме – позиции