Непрожитые жизни. Патологоанатом о своих буднях в детском отделении - Татьяна Александровна Хитрова

ходили к гинекологам, все анализы и исследования были в полном порядке. И муж искал проблему в себе, сдал кучу анализов, уже под конец даже предлагал усыновление. Но у жены были другие планы, через неделю должна была состояться еще одна конференция в Германии, к которой она готовилась без сна и отдыха.

– Вот почему она терпела. Поставила карьеру выше своего здоровья. И врала мужу, вместо того чтобы честно признаться, что приоритеты поменялись.

– Скорее всего. Всей правды мы не узнаем, муж тоже мог что-то недоговаривать. Но сама история, конечно, двоякая. И печальная. Случай редкий, я попросила хирургов все пофоткать, вернусь и сяду статью писать, чтобы коллеги знали и о таких вариантах развития.

– Ты умничка, тем более что у тебя хорошо получается все объяснять.

– Спасибо. После твоего ухода пришло новое поколение ординаторов, но с ними уже как-то прохладнее отношения. Слушай, а может, тоже начнешь статьи писать? И в конференциях участвовать? У вас же наверняка есть интересные случаи, которые можно представить в виде доклада.

– Даже не знаю, а что вообще для этого нужно?

– Ну, знать разговорный и медицинский английский, у тебя с этим порядок, сама тебя гоняла по зарубежным статьям. Составить сопроводительное письмо, в котором ты опишешь, почему комиссия должна выбрать именно тебя, а чаще всего это совокупность факторов: интересный случай из практики и твои личные качества.

– Даже если меня выберут, я вряд ли смогу поехать, на это нужны огромные деньги.

– Если ты подаешься на грант, а у тебя все шансы его получить – часто стараются соблюдать баланс между молодыми и зрелыми специалистами, то тебе оплачивают перелет, питание и проживание. Нужно будет только сделать визу, страховку и оставить деньги на всякие экскурсии.

– Ого, я не знала, спасибо! Тогда точно стоит попытать удачи. А ты на многих конференциях была?

– Да, за всю жизнь больше чем на двухстах. В Питере, например, я посещала в 2017 году лекции Гуидо Масси, ты видела его книгу у нас в кабинете по гистологической диагностике невусов и меланом. Я его просто обожаю, дерматопатология – моя страсть. А еще мы в приятельских отношениях с его дочерью, Даниеллой, которая писала классификацию ВОЗ по опухолям кожи, она просто легенда для меня! Хотя в первый и последний раз виделись на конференции в Италии, мы до сих пор хорошо общаемся, я даже учу итальянский, хочу читать статьи в оригинале. Кстати, мы уже приехали, шевели тазом, на выход.

Тоня встретила нас в персиковом шелковом домашнем платье, которое делало ее похожей на греческую богиню. Темные волосы стали еще короче. Под глазами лучиками расходились морщинки – отпечатки от улыбок и множества бессонных ночей. Приложив палец к губам, она жестом пригласила нас войти.

– Какой у тебя шикарный наряд для гостей, – восхищенно прошептала я.

– Спасибо, – так же шепотом ответила подруга, – красиво одеваться меня мотивирует факт того, что, если мы действительно после смерти становимся призраками, до конца жизни будем носить то, в чем умерли.

Пока мы раздевались, Тоня объяснила, что близняшки пока спят в детской вместе с отцом, поэтому лучше пройти на кухню и говорить не очень громко. Еще несколько лет назад Тоня не могла и предположить, что станет мамой. Ей очень хотелось семью, но из-за неудачных прошлых отношений она была максимально осторожна и очень избирательна. Мы не всегда влюбляемся в тех, кто нам подходит. Чтобы не проигрывать один и тот же травматичный сценарий с разными людьми, она занималась психотерапией, постепенно будто снимая с мозга шелуху заскорузлых убеждений.

Жизнь резко поменялась, после того как она заболела туберкулезом и оставила патологическую анатомию позади. Ей просто требовалось преобразовывать душевную боль в творчество. Кто-то ищет беспамятство в алкоголе, кто-то с головой уходит в работу или ныряет в новые отношения. Тоне же нужно было начать жизнь заново, но она ничего не помнила о своих прошлых желаниях и мечтах: все поглотила медицина. Двенадцать лет работы одномоментно перечеркнуло заболевание, которое она ранее неоднократно описывала в протоколах. Мы никогда не будем в безопасности, рано или поздно для каждого патолога найдется своя болезнь.

Нет, Тоня выздоровела и вернуться к практике было можно, но она так и не смогла больше переступить порог морга как врач. Подруга не раз позже разбирала с психологиней свое решение уйти. Ей казалось, что ее предали, когда любимая раньше работа принесла впоследствии столько страданий. Болезнь стала отрезвляющей пощечиной. Будто в руку вцепился пес, до этого всегда ластившийся. Уходить больно, но и оставаться невыносимо. Фирменный кожаный фартук она оставила на работе для той, кто займет ее место позже, и выбросила в ближайший контейнер свой хирургический костюм. Казалось бы, это просто лоскуты ткани, сшитые вместе, но для нее они стали якорем, избавившись от которого она смогла плыть дальше. Тоня посвятила год жизни поиску того, что заново зажгло бы огонь в ее глазах. Она устроилась удаленно на подработку медицинским редактором и проверяла статьи на ошибки, что позволяло иметь небольшой финансовый буфер, пока параллельно в ее жизни происходили трансформации. Тоне казалось, что она перепробовала все, кроме мракобесия и эзотерики. Подруги закидали ее подарочными сертификатами на различные мастер-классы, которых в Питере было хоть отбавляй. Лепка кружки и тарелки из глины оказалась более впечатляющей в кино, на деле же мять неподатливый кусок, от которого уже через пару минут начинали ныть пальцы, а затем полчаса тщательно выравнивать и все равно после обжига и покраски получить что-то очень корявое, было не очень воодушевляющим занятием. Перебирая различные хобби, она наконец нашла то, чем захотелось заниматься день и ночь и что Тоня даже не расценивала как работу. В детстве она ходила в художественную школу, но потом любовь к медицине пересилила и альбомы с красками были выброшены рациональными родителями, которые радовались тому, что дочь выбрала «нормальную» профессию. Отчасти из-за этого ей было сложно себе признаться в своих истинных желаниях, что ее тянет к творчеству.

Ведь «я лечу пациентов» или «продвигаю науку вперед» – звучит гордо, а фраза «я рисую картинки» или «я пою песни» (если еще не достигнуты большие деньги и всеобщее признание) – нет.

Страх ошибки парализовал Тоню, и, хоть она и купила качественный холст с подрамником и выбрала лучшие кисточки с плотным беличьим ворсом, но так и не смогла притронуться к ним. Неожиданный выход нашел Паша, на тот момент еще приходившийся просто парнем. Он, наблюдая за метаниями любимой женщины, в один день подарил ей графический планшет,