Цена разрушения - Адам Туз

чтобы возглавить наступление. Кроме того, танковые дивизии получали всё больше новых Pz-IV с мощной 75-мм пушкой. Напротив, Красная армия по-прежнему полагалась на Т-34 первого поколения. Для немецких танковых дивизий проблема заключалась уже не в качестве, а в количестве. Сосредоточив под Курском 70% всех своих танковых сил на Восточном фронте, немцы смогли выставить всего 2451 танк и самоходное орудие, которым противостояли 5128 советских машин. Аналогичное неравенство сил наблюдалось и в воздухе. А в том, что касается артиллерии, Красная армия превосходила немцев в четыре с лишним раза. Но что самое важное, немцы совершенно не сумели обеспечить внезапности — ключевого элемента их успехов и в 1941, и в 1942 гг.[1893] Благодаря превосходной разведке советская оборона была так хорошо подготовлена, что немцам не удалось добиться сколько-нибудь серьёзных прорывов фронта даже в первые дни наступления. Впервые с начала войны наступление вермахта не привело к успеху на начальном этапе. Потеряв за две недели боёв 50 тыс. человек и огромное количество техники, немцы прекратили своё последнее наступление на Восточном фронте. Вермахту не дали шансов на то, чтобы восстановить силы. Теперь уже одна только Красная армия диктовала темп событий. Ещё до того, как немцы остановили наступление, Красная армия перешла в контрнаступление на центральном участке фронта[1894]. В августе она начала крупное наступление на позиции группы армий «Юг», оттеснив её за Днепр. К тому моменту Советский Союз наконец-то начал получать существенные поставки из США. Сотни тысяч американских грузовиков и полугусеничных машин моторизовали снабжение Красной армии, что позволило ей поддерживать непрерывный темп наступления на протяжении 1943 и 1944 г.[1895]

Всего через три дня после начала немецкого наступления под Курском британцы и американцы высадились на Сицилии[1896]. Союзники по неизвестной причине позволили немцам эвакуировать свой гарнизон, благодаря чему те получили возможность активно обороняться в материковой Италии, не отвлекая значительных сил с Восточного фронта. Тем не менее это вторжение имело самые серьёзные политические последствия. 25 июля 1943 г. итальянская армия сместила Муссолини, что стало потрясением для мирового общественного мнения. Дни фашистских диктаторов явно были сочтены. В ту же ночь Королевские ВВС предприняли последний налёт на Эссен, сочетавшийся с разведывательным рейдом на Гамбург. Три дня спустя британские бомбардировщики вернулись и сожгли второй по величине город Германии в апокалиптической огненной буре, которой ещё не видел мир[1897]. Никогда ещё огонь не источал такого жара, как в восточных районах Гамбурга рано утром в среду 28 июля. Плавилось стекло. Человеческие тела превращались в мумии. 40 тысяч человек погибло от удушья или сгорело заживо. Всего за несколько дней британские и американские ВВС уничтожили четверть миллиона зданий и превратили значительную часть центра города в гору обломков объёмом в 43 млн кубометров, 800 тыс. человек стали беженцами. Окружающие города и сельская местность были охвачены паникой и хаосом. Казалось, что оправдывались все надежды, которые Черчилль и остальное британское руководство так долго возлагали на стратегические бомбардировки. Командование бомбардировочной авиацией Королевских ВВС наконец-то превратилось в подлинное оружие победы.

II

На самом деле потребовалось ещё почти два года, чтобы покончить с Третьим рейхом. В Италии боевые действия затянулись до самого конца войны. Кровопролитие на Восточном фронте достигло кошмарного пика в первые недели 1945 г. Королевские ВВС ночь за ночью предпринимали все новые и новые попытки, но в 1943 г. им ещё раз удалось устроить огненный шторм только 22 октября в Касселе[1898]. Там погибло 6 тыс. человек, что составляло даже несколько большую долю населения, чем в Гамбурге. 8 тыс. человек потеряло зрение из-за воздействия дыма и огня; 123.800, или 62% населения, осталось без крова. Выпуск танков «Тигр» и тяжёлых 88-мм противотанковых орудий был отброшен на много месяцев назад. Однако после этого Королевские ВВС отвлеклись на бесплодные попытки повторить в Берлине то, что они сумели сделать в Гамбурге[1899]. Несмотря на очевидную привлекательность Берлина как цели, он имел намного большие размеры, чем любой из городов Рура, и находился на самом пределе досягаемости британских бомбардировщиков. Более того, в индустриальном плане Берлин был далеко не такой многообещающей целью, как Рур. Конечно, нельзя сказать, что Берлин не был важным центром производства вооружений. Но он в первую очередь являлся центром сборочных производств в противоположность Руру, снабжавшему почти всю Германию такими важнейшими видами сырья, как уголь и сталь[1900]. Разрушение Рура и тех магистралей, которые соединяли его с остальной Германией, в потенциале могло привести к остановке производства по всей стране. В ходе непрерывных налётов на Рур в 1943 г. бомбардировочные силы Королевских ВВС понесли ужасающие потери. Почти 4 тыс. экипажей погибли или попали в плен, было сбито или разбилось 640 бомбардировщиков. Однако несмотря на этот страшный ущерб, благодаря росту производства на британских авиационных заводах бомбардировочная авиация Королевских ВВС с февраля по август 1943 г. лишь выросла в числе[1901]. Рур являлся уязвимым местом, а кроме того, в 1943 г. он находился в пределах досягаемости Королевских ВВС. Неспособность развить и закрепить первоначальные успехи стала трагической оперативной ошибкой. Надвигающаяся катастрофа, которую Шпеер и его присные явно ожидали летом 1943 г., отодвинулась ещё на год.

Таким образом, задним числом становится ясно, что с Третьим рейхом ещё не было покончено. Однако невозможно преувеличить влияние, оказанное июльскими событиями 1943 г. на современников. Даже самые неистовые сторонники Третьего рейха едва ли могли отрицать, что «конец близок». Ганс Керль столкнулся с этим непреложным фактом в первую ночь гамбургской катастрофы, когда его разбудил звонок от его близкого сотрудника гауляйтера Карла Кауфмана, умолявшего его ускорить доставку нескольких поездов негашеной извести, необходимой для того, чтобы быстро избавиться от десятков тысяч трупов[1902]. После того как Керль поспешил в министерство и там ему сообщили о масштабах катастрофы, его постигло временное помутнение рассудка. Впервые за несколько лет этот маньяк-трудоголик был вынужден вернуться домой и там несколько часов бродил по саду в прострации. Неудивительно, что по мере поступления вестей из Гамбурга гестапо докладывало о потрясении и смятении, ощущавшихся по всей стране. Панику усиливало и неожиданное смещение Муссолини. СД отмечала, что члены партии перестали носить партийные нарукавные повязки на публике и что люди по возможности избегали приветствия «Хайль Гитлер!»[1903]. Шпеер обнаружил, что даже аудитория, состоящая из партийцев, уже не реагировала должным образом на его похвальбы об «оружейном чуде»[1904]. Согласно донесениям СД, среди вождей промышленности уже не было