Паладин. Свет и Скверна III - Илья Романов

— Благодарю, Шанталь.

Она явно хотела задержаться и пообщаться с оборотнями, но пока рано для этого. Если переговоры пройдут продуктивно, то время у них будет, а если же нет… Что ж, этот вариант я рассматривал, но сомневаюсь, что прольётся кровь. Для неё банально нет причин.

— Я уже поблагодарил вас за её спасение, господин Потёмкин, — провожая спину женщины взглядом, прошептал старик. — Но эти слова лишь ничтожная малость моих истинных чувств. То, что она жива… Дарует всему Ордену надежду, которую мы за эти годы потеряли.

— Я сделал то, что должен был, Иоанн, — пожал я плечами, пригубив напиток, а затем, ради чистого интереса, перешёл на всеобщий. — Паладин не может оставить чистую душу прозябать во тьме.

От моих слов он вздрогнул и замер, так и не донеся чашку по губ. Себастьян нахмурил брови и повёл плечами, от него полыхнуло опасностью, но сдерживаемой. Марсель и Дориан никак не отреагировали, лишь переглянулись между собой в недоумении.

— Этот язык… — очень тихо, едва слышно, прошептал старик и поднял ладонь. Себастьян от этого жеста вмиг успокоился, а его глаза, полыхнувшие синевой и принявшие вид волчьих, вновь стали нормальными. — Я не слышал его уже долгие сотни лет… Первый магистр Ордена разговаривал на нём, обучил своего приемника и передал ему свою мудрость. Затем эта традиция продолжилась до сего дня…

Тяжёлый вздох вырвался из его груди, он одним глотком допил чай и медленно поставил кружку на стол. Эмоциональный фон у него прыгал из стороны в сторону, но старик никак не этого не показывал, оставаясь внешне спокойным.

— Я знаю, кто вы, господин Потёмкин… Теперь — знаю… Первый магистр поведал о вас, о вашем Ордене, по сравнению с которым, наш лишь жалкое подобие. Его истории о воинах Света, чей взор видит саму суть, а слова разрывают разум созданий ночи, мне хорошо известны.

— Он сделал с вами, — указал я подбородком на грудь старика, имея ввиду сущность зверя. — Вот это.

— О-о-о, нет-нет, что вы, — покачал он головой. — Первый магистр был истинным оборотнем, чистокровным, но он не желал нам участи глупых зверей. Возможно, для воина подобного вам, это звучит глупо, но это истина. Он делился с нами мудростью, знаниями, опытом, но не своим… даром. Наше проклятье появилось позже, чтобы исправно нести свою клятву и долг.

Что-то подобное я предполагал, но ошибся в главном. Да, на оборотней эти люди походили со скрипом, но в моём мире существовал так называемый «Застой Крови». Относился он к нечисти, которую Орден Паладинов изучал и документировал.

Суть его была в том, что один чистокровный мог заразить какую-нибудь крупную деревню. Волки не раз поступали таким образом, создавая огромные армии для набегов, но был нюанс. Обращённые им глупые животные передавали своё «проклятье» дальше, но оно теряло… эффективность? Можно сказать и так. Это можно сравнить с поколениями аристократов в этом мире, где основатель рода какой-нибудь Архимаг, а вот его потомки через определённое поколение и смешивание крови, становились слабее. Не всегда, конечно, если говорить конкретно об этом примере, но такое случалось.

С оборотнями же эффект стопроцентный. Некоторые химерологи на моей памяти пытались обойти этот дефект и тем самым снабжать себя постоянным материалом, а оборотни, даже дикие, из-за своей природы им очень подходили. Вот только ни черта у них не вышло, а если и получалось чего-то добиться, то, обычно, подобные культы истреблялись под чистую.

Я думал примерно в таком ключе, изучая Кристиана в темнице, но оказалось, что это ошибка. Не результат потери эффективности проклятия, а нечто другое.

— Расскажите? — подлил я старику чай, выбивая из мыслей, а то он что-то ушел в себя.

— Кгхм… Это, конечно, секрет Ордена, но раз вы Паладин… — на ломаном всеобщем ответил он, скорее всего стараясь соблюдать конфиденциальность. Мало ли я могу сделать, если остальные оборотни узнают о том, кто сейчас пил чай с их магистром. А так, он услышал мой секрет, а теперь раскроет свой. Откровенность за откровенность. Впрочем, не отрицаю, что возможно и второе, а то и третье дно. — Это случилось пять столетий назад, в Британском Королевстве. Вам известно, что тамошние одарённые практикуют искусство чернокнижия?

— Нет, — нахмурился я. — Но это полезная информация. Благодарю, Иоанн.

Он кивнул, сделал глоток, призадумался и спустя несколько секунд продолжил:

— Наше проклятие результат именно этого тёмного искусства. Не его относящейся к аспекту смерти ипостаси, а… возрождению. Цикличность, господин Потёмкин, один из главных догмат чернокнижников. Появление жизни, её рост, и увядание…

— Это мне известно, — кивнул я. — Как и то, что не вся эта братия поклоняется сугубо Тёмным Богам.

— Касательно божеств я не знаю, но… в ваших словах есть зерно истины. Умерший на данный момент брат Ордена, Аскольд де Лефебре, мой предок, стал первым, кто получил это проклятие. Изначально его создавали для секретного проекта её величества королевы Елизаветы Первой, из династии Тюдоров. Воинов короны для участия в нём отбирали по специальным критериям, в большинстве своём: желание убийства, гнев, несдержанность и приверженность к насилию. Мясники, для которых честь ничего не стоит, если говорить проще.

— Ритуал усиливал эти особенности?

— О, да, господин Потёмкин, — покивал Иоанн и огладил подбородок. — Суть зверя в этих людях приживалась так, как ни в ком ином. В первоначальных опытах брали всех, но смертность была слишком большой. Из десяти выживал один и то, не всегда. Ритуал доработали, внесли изменения и эффективность его повысилась, но при определённых нюансах, которые я назвал.

Краем глаза заметил, как из поместья вышли Кристиан и Шанталь с Фёдором. Французы сразу же ожили при виде своего брата и принялись общаться. Старик же, пусть и отвлёкся от нашего разговора, но кивнул в знак приветствия угодившему в мои цепи оборотню.

— Результат, как вы должны понимать, господин Потёмкин, получился ошеломляющим. Вам известны события между 15-м и 16-м столетиями?

— Такой древней историей этого мира я не интересовался, — повёл я плечом и чуть скривился. Голова всё ещё гудела после сна, но уже не так сильно. — Но, кажется, я догадываюсь о чём речь. Битва при Джайпуре, так?

— Она самая, — чуть улыбнулся старик. — 1556 год, Джайпур. Войска Британии не могли взять