Паладин. Свет и Скверна III - Илья Романов

этот город, дабы подавить мятеж колоний. Одарённые Индии не зря считаются очень… специфическими и сильными противниками. Джентльмены с островов, конечно, тоже сильны, но их удел — море, а не суша. Потери среди них были огромны, счёт умершим шёл на сотни тысяч, а затем… наместник города и его приближённые советники умерли. За одну ночь, господин Потёмкин. Свидетельств, утверждающих, будто чудовища сражались за англичан, в свободном доступе не найти, но в то пору слухи об этом ходили. О передвигающихся на двух задних лапах волках, действующих, как единое целое и уничтоживших всю оборону Джайпура в считанные часы. Наш первый магистр в те года ещё был жив, а не отравился в Леса Вечной Охоты, как он называл посмертие, и догадался, в чём дело. Мой предок по его приказу должен был внедриться, провести разведку и найти… хоть какие-то доказательства, что британцам удалось создать своих ручных волков.

— И судя по тому, что ты сидишь передо мной, а твои братья носят в себе так называемое проклятие, ему это удалось.

— Частично, — вздохнул Иоанн, покрутив между пальцев полупустую чашку. — Его раскрыли и решили сделать одним из «рабов». Не все обращённые сохраняли хоть частичку разума, а потому участие менталистов в экспериментах считалось нормой. Даже необходимостью, дабы подавить звериную суть. Мой предок подошёл идеально, сущность звери прижилась. Более того, он смог обуздать её без помощи британских мозгокрутов, после чего сбежал.

— Британцы вас не оставили? — предположил я, нахмурясь. — Вряд ли им нужна была утечка и бегающий на свободе оборотень.

— Вы правы, господин. Их агенты стали выслеживать нас, истреблять и похищать. Успех с предком пришёлся им по душе и они желали его повторить на всех членах Ордена Святого Христофора. В какой-то мере мы все родственники, ведь наш магистр и первые основатели, старались сохранять тайну внутри родов. Тогда было тёмное время, трон Франции лихорадило и помочь нам монарх не мог при всём желании. Та самая революция, которая и привела к текущим временам, являлась четвёртой по счёту. Первые три были успешно подавлены.

— Пока всё складно, но почему ваш первый магистр не дал им бой? Я сражался с чистокровными и знаю, на что они способны.

— Наш магистр… — пожевал губы старик, собираясь с мыслями. — Он не желал этого. Не сомневаюсь, что в вашем представлении, как Паладина, он являлся чудовищем. Нечистью, которую необходимо истребить всеми силами, пока та не расплодилась. Мне известны истории из родного мира магистра, который является и вашим, как я понимаю, родным миром. И те ужасы, которые вам должно быть приходилось видеть, вызывали у меня оторопь. Но он не хотел сражаться. Не хотел крови и смертей. Но и погибели Ордена он тоже не хотел…

— То есть, — приподнял я бровь, примерно понимая, куда он клонит. — Ваш первый магистр был пацифистом и идейным борцом за мир, при этом чистокровным оборотнем, каким-то образом оказавшимся в этом мире, но не стал вас обращать, чтобы защитить?

— Лекарство, порой, также смертельно, как яд. Вы правы, он отказался обращать братьев, считая, если таков выбор, то смерть лучше. Но, как я уже сказал, гибели Ордена он тоже не желал. Поэтому, под уговорами моего предка и братьев, он уступил. Позволил провести ритуал, который даровал нам силу зверя, а наша необычность сохранила разум. Мы дали бой британцам, две стаи стали рвать друг друга на части, пока, в конечном итоге, островитяне не отступили. Стычки между нами происходили после этого регулярно ровно до того момента, пока один из них, обладающий властью, не согласился на мир…

— И много среди британцев оборотней? Про чернокнижников даже спрашивать не буду, эти тараканы способы забиться в самую глубокую щель и выжить.

— Насколько мне известно — два ордена, подобных нашему, но других. Какое-то подобие чести и принципов у них есть, как и правила, но лишь подобие.

Интересные, однако, выверты подкидывает этот новый мир и Вселенная. То твари, заражённые Скверной объявятся, то оборотни и чернокнижники вылезут. Кто следующий, какой-нибудь дракон?

— Что ж, спасибо за информацию, Иоанн, — задумчиво кивнул я.

— Не за что, господин, — чуть склонил он голову. — Должен признать, что если бы вы не сказали, кем являетесь, то она осталась бы в секрете. Одно из правил нашего Ордена, перешедшее от первого магистра, гласило: При встрече с Паладинами, если таковая случится, всеми силами доказать свои чистые намерения и… просить пощады. Я знаю, на что вы способны и что в сражении с вами, я и мои братья погибнем.

Не договорив, он встал с табуретки, обошёл стол под моим внимательным взглядом и медленно опустился на колени. Видевшие это оборотни насторожились, а разговор между ними и Шанталь стих.

— Прошу вас, господин… Наставьте нас на путь Света и помогите… Помогите нам исцелить собственные души от тягостного проклятия… Нам не увидеть Лесов Вечной Охоты, куда ушёл первый магистр… Нам не попасть в рай или ад, куда отправляются души людей… Удел наш — забвенье в пустоте. Вечное заточение во тьме, где нет ничего, кроме страданий… Вы спасли жизнь госпоже де Лузиньян, вытащили её душу из объятий мрака, позвольте и нам пойти тем же путём…

Я молчал и смотрел на этого человека, которого, возможно, ещё в младенчестве обрекли на существование зверя. Не дали выбор и возможность отказаться, ради Ордена и его клятв. Знакомая картина, видел подобное не раз и не два.

— Встань, Иоанн, — в моём голосе прорезались нотки старого капеллана, отчего старик дёрнулся, но подчинился. — Я спрошу лишь раз и требую честный, правдивый ответ: Ты действительно готов пойти за мной со всем своим Орденом, чтобы обрести спасение?

— Да, господин… — ни на секунду не задумавшись ответил он.

Похвальная вера и рвение. Держу пари, что изначально план у него был другой. Возможно, уговорить Шанталь уехать на родину, где ей могли бы дать защиту. А теперь… Всё сильно поменялось.

— И ты готов отвергнуть старые клятвы? Покинуть Францию и перебраться в Российскую Империю?

— Наша клятва держится лишь благодаря жизни госпожи де Лузиньян… Без неё, она ничего не стоит… Прежний король мёртв, как и все те, кого мы клялись защищать, господин…

Чего-то такого я ожидал, пусть и были сомнения.

— Я услышал тебя, — коротко кивнул я, приняв решение, а затем гаркнул: — Есенеев!

— Я!