Стратег из ниоткуда - Михаил Александрович Атаманов

Мои слова заинтересовали и даже удивили селян. Судя по всему, они полагали далёкий и полумифический город на берегу моря чуть ли не раем на земле, где всего вдоволь. Пришлось их разочаровывать. Я рассказал придуманную ещё вчера легенду, что после смерти родителей с младых лет жил у дядьки в лавке башмачника и обучался его ремеслу. Жили небогато, а зачастую и вовсе впроголодь, впрочем, как и большинство соседей. Близость моря совсем не кормила, поскольку на ловлю рыбы требовалось получать патент у городских властей, а стоил он дорого. Но даже те соседи, кто всё же рыбачил, вовсе не купались в деньгах, поскольку подати и налоги отнимали почти всё. За браконьерскую же ловлю рыбы в Кирее вешали. Причём это было правдой, русалка Лерея мне об этом рассказывала.

Далее я рассказал селянам слезливую историю о том, как сидел на набережной с самыми грустными мыслями о будущем. Моё обучение у дяди заканчивалось, и родственник уже дал понять, что впредь кормить «дармоеда» не собирается, и мне нужно жить самостоятельно. Придётся видимо открывать свою собственную башмачную лавку, вот только на какие шиши? Разрешение властей, патент, да и само помещение стоили денег, причём немалых. Да и в не настолько уж крупном городе Кирее хватало уже имеющихся башмачников, которые и так грызлись меж собой за немногочисленных клиентов. Зачем в городе ещё одна такая же лавка?

И тут, когда я совсем уже было скис и подумывал не то наняться в матросы на первый попавшийся корабль, не то вообще утопиться, из воды вынырнула русалка. Их там вообще много в заливе у города водится, и русалки часто показываются на глаза, пытаясь соблазнить мужиков и утащить под воду. Обычно я с ними не общался, но тут… настроение было выговориться и рассказать о своих печалях неважно кому, а русалка была подходящим слушателем. И вот в процессе рассказа я упомянул своего дядю Альвара Рыбака, который давным-давно вот так же ушёл из города в поисках лучшей жизни. Лерея же, именно так звали ту русалку, вдруг ответила, что знает такого человека, который построил домик у реки на другом берегу. Сказала, что после смерти дяди дом стоит заброшенным, и предложила помочь мне туда добраться через залив, полный акул и других русалок. Всё это очень напоминало коварную ловушку, но мне, признаться, было всё равно. Так что я сел в старую утлую лодку без вёсел, а Лерея и её подруги стали толкать её через залив.

Лишь возле самого противоположного берега игривые русалки всё же не удержались и перевернули лодку, искупав меня в солёной воде. И даже напугали всерьёз, когда хватали за одежду, тянули вниз на глубину и не давали всплывать. Но мне повезло, так как русалки оказались сытыми и таким образом лишь дурачились. Мокрый словно мышь, я выбрался на берег и побрёл в указанную Лереей сторону. И действительно нашёл дом рыбака, в котором и поселился.

Чем более фантастичной выглядела история, в которой немногочисленные правдивые факты густо замешивались на сказках, тем легче в неё верилось. Селяне меня слушали, аж открыв рты от удивления, испуганно ахали и хватались за сердце в напряжённых моментах рассказа. Затем меня дружно жалели, подбадривали и говорили, что хорошему рыбаку всегда найдётся место. Особенно актуален рыбак был сейчас, когда сухое лето, в котором нормальных дождей не было с середины цветня, почти не дало грибов. За ягодами же приходилось лезть вглубь болот и собирать при этом целые группы селян с вилами и топорами, чтобы не было соблазна у кикимор и хищных вервов нападать на детей и женщин. По-видимому, сомнений в моей искренности у собравшихся не возникло никаких, и селяне меня приняли.

— Что-то не вижу у тебя оберега на шее. Какому богу ты молился, парень? — вопрос принадлежал тому самому беззубому старику и, к счастью, к такому каверзному вопросу я вчера хорошо подготовился.

— В прибрежном городе Кирее почти все чтят морского бога Нилуса, даже те, чьи профессии не связаны с морем. Дядька мой башмачник тоже молился Нилусу, и меня приучал так делать. Оберег с защитой морского бога я носил, но русалки, когда расшалились, сорвали нитку с медальоном с моей шеи. Причём не только оберег с меня сняли. Башмаки сорвали. Даже штаны под водой стянули. И не отдали вещи потом. Лишь смеялись и говорили, что это «плата за извоз по морю». Так мне и пришлось идти по берегу босиком и с голым задом.

— Жаль, что я к реке не ходила в тот день, — засмеялась толстуха. — Хоть поглядела бы, какие они городские.

Две молоденькие девушки ничего не сказали, но обе синхронно густо покраснели, видимо что-то излишне реалистично себе представив. Я же продолжил.

— К счастью, в домике дяди нашлись старые штаны, пусть и слишком короткие для меня. А то даже не знал бы, как срам прикрыть. И я вот думаю после такого случая, ну что за бог такой бессильный Нилус, раз его же подданые морские девки могут срывать защиту? От чего тогда его оберег вообще спасает?

Собравшиеся селяне закивали, соглашаясь. Очень ловко мне удалось переключить тему, поскольку следующие минуть десять соседи активно спорили меж собой. Сошлись два примерно равных по численности лагеря: сторонников Живицы и сторонников Мары, или Мораны. Первая являлась местной богиней жизни и урожая, вторая же её небесной сестрой богиней смерти и опустошения. Отвечали обе сестры примерно за одно и тоже, пусть и несколько разными способами. Живица могла подарить жизнь и хороший урожай, Мара же сохранить усердно молящимся сторонникам жизнь и урожай, не став насылать болезни и бедствия.

— Зайди ко мне в дом, рыбачок. Дам тебе оберег Живицы, а заодно и штаны нормальные подыщу из тех, что от мужа остались, — предложила темноволосая деревенская женщина лет тридцати.

— Ишь что удумала, распутница! — моментально возмутилась её пышногрудая розовощёкая соседка. — Да откуда у тебя могут взяться штаны на такую каланчу? Муж-то твой Мякич на две головы ниже ростом был, и ноги у него на целый локоть короче. А шить ты вообще никогда не умела!

— Это я то не умела? А сама-то, сама! При живом муже чужих парней в дом тащишь!

Темноволосая ответила нецензурно и полезла